- Первую статью я уже сдал в печать.
- Н-да..., всё ваши иезуитские казусы, прёте напролом.
- Такова революционная практика, или ты — против, Мишель?
- И о чем?
- Будешь писать европейскую политику в свете противостояния на Тихоокеанском театре главных игроков — Англии, Франции, Испании и возможно России. Забудь своих любимых инсургентов — теперь говорят пушки государств, рвущихся к разделу испанского пирога на Американском континенте. А хочешь, выступи как моралист по житейским проблемам.
- А причем здесь — "пати"?
- "Пати" всегда причем. Там и познакомишься со своим работодателем, а за одно — и с политическими тузами Фриско, Эскандер.
Пройдя по бульвару, где верхушки деревьев терялись в плотном тумане, вниз к гавани, они вышли на Embarcadero, где туман рассеялся, оставив свои флаги только по вершинам холмов. Лес мачт кораблей и пароходов, ошвартовленных в гавани у берега, нагрузка и выгрузка. Оживление на набережной, толпа хорошо одетых джентльменов и дам, матросов в форменной одежде, среди которой не было ни одного оборванца: поливальщик улиц с кишкой брандспойта, одетый как барин, в черный сюртук и с цилиндром на голове, извозчик кеба, раскрашенного и лакированного, читающий газету, продавец газет, запросто обращающийся к разодетой даме в коляске.
Ряд торговых лавок и кабаков, вынесенных на сваях в залив, из которых неслись звуки музыки, много и много было независимого и свободного в манерах, в походке, в выражении лиц всех этих праздных людей. Звуки музыки, веселые, жизнерадостные, доносились и с большого белого двухэтажного, наполняющегося пассажирами парохода, направляющегося из Фриско к одному из зеленых островов в глубине бухты. Пайк купил билеты, действительные и на обратный путь. Белоснежные чайки реяли в воздухе и весело покрикивали, гоняясь одна за другою. Солнце, ослепительное и жгучее весело глядело сверху, с высоты бирюзового далекого неба, на котором ни облачка, и заливало блеском и стотысячный город, сверкавший своими домами и зеленью на склоне горы под пиками далеких сьерр, и большой рейд с кораблями и сновавшими пароходиками и шлюпками, и кудряво-зеленые островки.
Разговор с Бакуниным не страдал недопониманием, но и Альберт Пайк не торопился открывать свои замыслы, ограничиваясь душеспасительными беседами.
- На протяжении человеческой жизни "сталкиваются" друг с другом четыре предельных беспокойства: смерть, свобода, отчужденность и бессмысленность. Главная цель масонство — добиться того, чтобы человек переживал свое существование как земное. Возникают задачи управления собой.
Внешний мир: Сами ли Вы выбрали эту жизнь или это она выбрала Вас?
Если чего люди не находят в себе, они непременно стремятся найти это вовне. Поэтому будь естественным.
Предназначенная Вам жизнь — тотальная игра в кости, которая приводит к "психологическим последствиям вечного повторения".
Вся непрожитая нами вовне жизнь остается наростом внутри, давит до конца жизни.
Совместный мир — это социальный мир общения людей.
Брать на себя ответственность других, значит добровольно забираться в ловушку, не только для себя, но и для них.
Долг, собственность, преданность, доброта — это наркотики, которые убаюкивают, усыпляют, погружают человека в сон.
Возможно ли чего-либо добиться самому не прибегая к помощи других?
Стань сильным, иначе ты вечно будешь использовать других для своего развития.
Внутренний мир: Мир души уникален у каждого человека и обуславливает развитие самосознания или само-осознания.
Сознание подобно тонкой коже, покрывающей существование: наметанный глаз видит ее насквозь — все примитивные процессы, инстинкты, вплоть до того самого желания властвовать.
Если ты не вступаешь во владение своим жизненным планом, ты позволяешь своей жизни стать цепью случайностей.
Христианское милосердие может глубоко изуродовать судьбу, если переходит от этики к религии. Всякая жестокость происходит от немощи духовной. А удовольствия есть даже в самой позорной жизни.
Ты хочешь, чтобы тебя любили, хочешь, чтобы вместо ненависти к людям у тебя была любовь. А ты любишь себя. Сначала полюби себя. Ты любишь свои руки, ноги, глаза? Руки хотят делать то, что им нравится, глаза смотреть на то, что им нравится. Ведь ты отдергиваешь руку от горячей плиты, и отводишь глаза от яркого света, и устаешь от глубокой темноты. Тебе нравится запах цветов и не нравится — протухших казарм.
Научись понимать, что ты любишь, тогда поймешь — к чему стремишься, когда поймешь, к чему стремишься — обретешь спокойствие, ты начнешь жить, у тебя появится прошлое, от которого тебе не захочется убежать. А человек, у которого есть прошлое — не боится будущего.