– Я уже знаю об этом от кое-кого, – сказала Дафна, делая глоток сока; в горле у неё пересохло. – Расскажите, кому же достался особняк после того как…
– Немного терпения, мэм, – Суарес поднял вверх указательный палец. – Тут-то мы и подходим к самому интересному. Короче, до 1998 года особняк по сути принадлежал той самой Мэри Хэссен. Несмотря на то, что, как человек, страдающий тяжёлым психическим расстройством, Мэри не имела права распоряжаться своим имуществом, отнять его у неё, сами понимаете, никто не мог: как ни крути, она законная владелица, пускай и душевнобольная. В 1998 году Мэри Хэссен скончалась. Поскольку её дочь Селестина давным-давно была признана без вести пропавшей и уже могла считаться мёртвой, наследников у Мэри не было, и дом был выставлен на торги.
– И кто же купил его? – не выдержав, перебила Дафна.
– Сейчас вы просто упадёте, мэм, – Суарес усмехнулся. – Дом был приобретён на аукционе неким англичанином по имени Джонатан Мэттьюз. Несколько лет назад Джонатан скончался. Детей у него не было, но осталась вдова. Эта женщина меня заинтересовала – ведь именно она, выходит, является теперь владельцем особняка – и я решил навести о ней справки.
– И… и что вы узнали? – спросила Дафна.
– Я же сказал, что вы просто упадёте, – одним глотком Суарес осушил стакан с минеральной водой. – Женой мистера Мэттьюза являлась некая Брунхильд Мэттьюз, – он сделал паузу и, понизив голос, произнёс: – В девичестве – Декстер.
У Дафны перехватило дыхание.
– Брунхильд Декстер, – тихо проговорила она, – дочь убитой экономки… так самая, что сбежала после пропажи дочери Хэссенов…
Суарес кивнул, явно довольный реакцией на найденную им информацию.
– Именно так, мэм, – сказал он.
– Где… где она сейчас? – руки Дафны сами собой зашарили по сумочке в поисках пачки сигарет. – Где сейчас эта Брунхильд Декстер?
Заметив её замешательство, Суарес немедленно протянул ей свою пачку сигарет и зажигалку.
– Курите, мэм, – сказал он. – Лучше курите, потому что вас ждёт ещё один сюрприз.
Дафна отмахнулась, закуривая.
– Давайте уже, – сказала она.
Суарес сложил руки в замок.
– Мэм, Брунхильд Декстер живёт прямо напротив вас, – сказал он.
– Ч…что?
– То самое, мэм. После смерти мужа Брунхильд Декстер – точнее, Брунхильд Мэттьюз – зачем-то сменила имя. Вероятно, она хотела, чтобы никто не узнал, как её звали раньше, но не учла одного: сменив имя, ей пришлось также пройти перерегистрацию всего имущества, владельцем которой миссис Мэттьюз являлась, так что раскрыть правду оказалось проще простого. Теперь миссис Мэттьюз зовут Корделией Вудмэн, мэм.
Дафна подавилась дымом. Руки её задрожали.
– Чёрт побери, Корделия… – выдавила она.
Суарес снова кивнул.
– Именно так, мэм, – сказал он. – Владелец «Чёрных порогов», которого вы так хотели найти, всё это время был у вас под носом.
Дафна хмыкнула:
– Вы даже не представляете, насколько под носом, – она затушила окурок в пепельнице. – Что ж, вы прекрасно поработали, мистер Суарес. Я что-то ещё должна вам?
Суарес развёл руками:
– Абсолютно ничего, мэм. Признаться, я был бы счастлив, если бы вы согласились поужинать со мной, но…
Дафна шутливо погрозила ему пальцем.
– Не наглейте, – сказала она.
Суарес тихо засмеялся.
– Вот всегда так, – резюмировал он.
***
Едва сев в машину, Дафна тут же закурила.
– Так ты, оказывается, Брунхильд Декстер, – сказала она.
Выпустив дым, она откинулась на спинку сиденья.
Что-то не связывалось у ней в голове.
Зачем Корделии, то есть Брунхильд, понадобилось покупать дом, в котором произошли такие ужасные события её детства?
Зачем ей понадобилось вообще возвращаться в эти места?
Будь на её месте она, Дафна, она ни за что не вернулась бы…
«Радуйся, что ты не на её месте, детка».
Дафна убрала зажигалку и пачку в сумочку, а когда подняла глаза, на лобовом стекле автомобиля красовалась надпись:
«Будь осторожна, Дафна».
Буквы выглядели так, словно кто-то надышал на стекло и вывел их на нём пальцем.
– Я думала, ты не можешь быть далеко от своего дома, – тихо проговорила Дафна, чувствуя, как всё её существо изнутри наполняет ужас.
– Недолго, – будто бы проговорил кто-то прямо рядом с ней, а потом всё исчезло, и буквы на стекле тоже.
Дафна уронила голову на руки.
– Что за сраная чертовщина, – в сердцах произнесла она и с трудом подавила желание врезать кулаком по передней панели автомобиля.