Джек молчит, счел ли он это знаком?
- Если тут есть Антихрист, Джек, пусть он выйдет к нам, явится во всей красе! Антихрист, ты где? Мы ждем тебя!
- Прекрати.
- Антихрист, где ты?
- Бен, перестань, всё я понял, поехали.
- То-то же. Ужасно хочу кофе и в тепло.., - они медленно удаляются к машине, - Ненавижу эти внезапные вызовы, от них ничего хорошего не жди, труп в парке, кошмар какой, бедный парень с собакой сегодня точно не уснет…
Все люди исчезают, и тишина гулким эхом съедает пространство. Я шепчу тысячью проклятых мёртвых голосов в холодный воздух, вслед удаляющейся машине.
- Я… здесь!
13. Не вижу зла…
- Время пять утра – время страшных историй. Ты знаешь, когда-то я верила, что после смерти попаду в рай, что есть такое место, утопающее в белых цветах и лёгкой дымке. Там пахнет мёдом и корицей, и пчелы жужжат на фоне пения птиц. Я была не слишком умным человеком лишь потому, что верила в такую ерунду. Я умерла… Давно или не очень, не помню, ничего не помню, кроме разочарования и боли, и от этого я потеряла сон. А, кстати, мёртвые могут спать? Молчишь? Ну что ты, время пять утра, я чувствую солнце, оно вот-вот сквозь занавески лизнет твой нос… Ты не спишь, я вижу, ты думаешь… вот только о чем, Джеки?
Он не отвечает мне, его взгляд устремлен в потолок, в одну точку.
- Мой маленький Джеки, еще вчера в академии тебе рассказывали основы криминалистики и вот он, твой первый труп – я!
Он пил, день или два, он пил, и все интересовался результатом анализа птиц. Анализ выявил то, отчего у даже бывалых полицейских пробежался холодок по спине: птицы были мертвы уже давно, опарыши успели проесть их внутренности, птицы были мертвы, но еще шевелились, когда упали градом сверху. Разве мёртвые могут шевелиться?
- Мне кажется, Джеки, что нас специально обманывают с раем, кто захочет умирать, зная, что после смерти попадет в эту вечность? Что его снова и снова будут пожирать страхи и боль, и кошмар станет реальностью? Кто, Джеки?
Я нашла его в одном из баров. В ту ночь я не могла спать, мне не хотелось обнимать Эйдена, к тому же он поссорился с Анабель. Она начала раздражать его своей привычкой вечно все контролировать и быть такой милой-милой в те моменты, когда необходима серьезность, когда с ней хотят поговорить о проблемах, о ее поведении. Эйден держится хорошо, не выдает свою личину – раздраженного и злящегося мужчины, он поцеловал ее в щеку и отвернулся в ту ночь. А я лежала между ними, как и всегда, когда почувствовала желание покинуть дом.
Я нашла Джека в баре, он сидел с записной книжкой с бутылкой темного пива и что-то судорожно записывал, а потом к нему подошла девушка. Да-да, одна из тех девиц, что не прочь провести время с такими хорошими мальчиками за пару сотен в час. Сначала Джек смутился, покраснел, словно девственник, и стал отказываться, чуть ли не заикаясь. Милый, всё еще верящий в справедливость молодой полицейский, решивший найти убийцу девушки из парка. Но дама была убедительна, она подсела к нему, заказала себе такого же пива, и принялась расспрашивать его о том, что он пишет в блокнот, попутно постоянно поправляя волосы, убирая их с груди. Джек смущался, опускал глаза и глупо отшучивался, но его улыбка… Я не могла оторвать взгляда. Я стояла рядом и чувствовала жар его тела, он хотел эту дешевую проститутку. Хороший красивый парень, на которого смотрят все девушки в отделе, все - от толстой темнокожей Норы, до секретаря Кери. Все представляют, как он хорош без этой полицейской формы, такой правильный парень, кормящий рыжего кота, как он хорош и заботлив, особенно после душа, когда вода крупными каплями скатывается с его подтянутого тела! Но сегодня он достанется исключительно дешевой шлюхе! И эта двойственность: правильный парень, делающий такой неправильный, но такой манящий поступок, она притягивает, оставляет за ним шлейф из еле различимого запаха похоти…
Все кончилось быстро, слава Богу, в туалете того же бара. Я не стала смотреть, дождалась его у стойки. Джек выпил еще бутылку пива после, и уже изрядно пьяный сел в такси и уехал домой.
И вот, время пять утра, а он спал всего от силы пару часов или не спал вовсе. Он думает, анализирует, пытается понять, а я рядом, говорю без умолка, словно кто-то снял барьер, и слова сами посыпались из меня. Впервые за столько времени я не хочу вспоминать об Эйдене, и мне не больно. Я не слышу криков птиц, меня не терзают раны и цепи. Я хочу лишь одного: чтобы он услышал меня. Знаю, он не может уснуть из-за меня, чувствует мое присутствие, его кожа покрывается мурашками каждый раз, как я провожу ладонью по его груди. Ах, Джеки, если бы я была жива! Где же ты был, Джеки, всё это время? Почему я не знала о тебе прежде? Мне жаль, что все это время я была с тем, кто не любил меня, кому я была лишь предметом, таким надоевшим, но тешившим самолюбие. И вот ты здесь, и я здесь, и между нами сотни тысяч часов жизни твоей и моей смерти, потому что я не могу дотронуться до тебя в реальности. Ты здесь, и я знаю, что ты чувствуешь меня. Лежу на твоем плече, и сердце твое стучит временами так быстро. Я думала, что после смерти попаду в рай, думала, что лучшее еще может ожидать меня, а между тем, все хорошее было тогда при жизни, или сейчас, Джеки?