Он читал молитвы и поливал Лилит святой водой, его сердце трепетало от ужаса, но Отец Марк старался держать образ и слово Господа в своей голове, только мрак уже выедал его изнутри. Поступью холодных ног его жена медленно подошла к нему сзади и обняла за плечи.
- Мне не нужен был твой Бог, я лишь хотела, чтобы боль ушла, чтобы эта чёртова боль, что разрывала меня на части, отпустила меня хотя бы на час! Ты не слышал меня! Ты не хотел слышать! Ты НИКОГДА не хотел спасти меня, лишь мою душу! Как думаешь, она спасена?
Его руки дрожали, и Библия в них дрожала вместе с ними, но он заглушал хриплый голос мёртвой жены молитвами, вторя своему безумию и смотря мне прямо в глаза, но разве возможно смотреть в глаза Дьяволу и не сойти с ума? Она сильнее сжала его, впиваясь ссохшимися костлявыми пальцами, и я видела, как вера его слабеет, как Бог его падает на колени перед совершенным злом. Его собственный демон пришел к нему, его страх и боль, что я привел к Отцу Марку. Я указал ей путь, и она пила его силы с ненавистью и отчаянием за то, что он был глух к её страданиям.
- Твой Бог тебя покинул, признай это. Ты видел Дьявола чаще, чем своего Бога. Ты видел абсолютное зло, но перед этим злом ты жалкое ничтожество!
Тьма пришла за нами всеми, тьма отняла нас у нас же самих, падение в бездну, как бесконечный полёт в пустоту космоса, в вакуум, без звуков, без надежды. Я видела, как эта тьма пожирала священника в образе его мёртвой жены. Для меня нет ничего святого, нет ничего, кроме ненависти, ничего, кроме жажды убивать! Они всё еще надеялись спасти Лилит, которой в собственном теле не было места.
Я спрыгнула с потолка на кровать, прогнувшись вниз словно паук, растопыривший конечности.
- Зря стараешься, Отец Марк, я вижу тебя насквозь, ты никогда не видел ни Бога, ни его деяний, зато Дьявол сейчас перед тобой, я слышу тебя, не стоит так стараться! Я всегда слышал тебя, мой жалкий старикашка, твои мольбы и взывания к Богу, твои тайные желания! Признайся, ты хотел, чтобы она быстрее умерла? Чтобы её мучения закончились, и душа покинула бренное тело? Она терзала тебя своей физической болью, но вместо того, чтобы дать ей лекарства, ты читал свои чёртовы молитвы! Она мертва, Отец Марк, но она очень зла на тебя, и никогда, слышишь, НИКОГДА не оставит тебя в покое, пока ты не сдохнешь! Пока ты не задохнёшься в петле в своем сарае или не скончаешься от инфаркта! Ты не вымолишь у нее прощения, я по ту сторону вместе с ней и я знаю это! Так что лучше тебе заглушить её голос, который надрывно звучит в твоей голове, лучше тебе понять, что любая боль сильнее всего, что ты можешь сделать! Тебе не спасти девочку, спасай лучше себя! Хотя знаешь что?... Уже слишком поздно!
Я кинулась в его сторону, впившись зубами в старческую шею, пахнущую дешевым одеколоном, кровь брызнула на обои. Мать Лилит Бетти истошно завопила и потеряла сознание, рухнув с грохотом у самой двери. Зубы Лилит с хрустом прогрызали кожу и сухожилия. Его Бог молился бы мне, если бы услышал стенания старика, но, как и в день смерти его жены, он был глух к молитвам. Я отпрянула с куском трахеи и мышц в зубах. Солёная кровь стекала по моей шее. Отец Марк упал на пол, беспомощно хватаясь слабеющими руками за кровоточащее горло, тщетно пытаясь отползти дальше.
- Ты умрёшь, отец Марк! Но твой Бог не заберет тебя, а вот твоя жена - да. Она утащит тебя во тьму, чтобы ты орал там во веки вечные, уверовав, что сам породил своего демона! Аминь!
34. Оно тащило его в лес...
Страх - тягучий и плотный, что застревает в горле примесью горечи и уксуса, страх - всеобъемлющий, как самое первородное чувство.
Он осторожно вошёл в комнату, озираясь по сторонам, пугающая тишина свалилась на него бетонной плитой. Ботинки прилипали к застывающей крови.
На полу лежал мёртвый священник, его побелевшие руки сжимали горло, а лицо было искажено гримасой ужаса. Джеки вошёл следом, прикрывая рот ладонью. Открывшаяся взору картина потрясла его, но он постарался сдержать эмоции. Они оба услышали сдавленные стоны у кровати, из-за нее торчали ноги женщины, связанной скотчем.