Джеки кладет на стол какую-то книгу.
- Возможно, это поможет тебе. Каждый день произноси одни и те же слова, что я подчеркнул для тебя, один очень важный для меня человек сказал, что это может сработать. Ты уже не так интересна демону, он оставит тебя, когда ему станет некомфортно в твоём теле. Ты заперта здесь и твою психическую активность будут подавлять, для него ты станешь почти бесполезной. Я не знаю, как еще спасти тебя!
- Я хочу умереть... - внутри меня нарастает комок боли, всё кажется бесполезным, лживым и перепачканным кровью. Это отчаяние, его горький вкус падает на дно моей души, - Я хочу умереть, я не хочу никакого спасения, как мне жить со всем этим?
- Не говори так, твоя мать и твой отец любят тебя, несмотря на то, что в глазах общества ты жестокая убийца, они верят, что ты больна, и что ты не осознавала то, что делала, просто борись.
- Зачем всё это? Меня никогда не выпустят отсюда, изо дня в день я буду превращаться в овощ, не отличая день от ночи, сон от реальности, уж лучше умереть...
- Я больше ничем не могу помочь тебе, Лилит. К сожалению, я бессилен.
- Просто оставьте меня, все эти слова и сожаления прожигают меня насквозь...
- Прощай, Лилит..., - и Джеки исчезает за дверью, оставляя меня в гнетущей тишине, с неприятными отзвуками собственного сердца.
В палату входит медсестра и еще другие люди в халатах, но я уже ничего не чувствую.
Я падаю снова и снова со стаей черных птиц в небо. «Я не верю, Тера, я не могу поверить, скажи, что всё не так, скажи мне, что ты заберешь меня отсюда, и что МЫ будем править миром или останемся в своем, навсегда? Я хочу увидеть тебя, явись мне, успокой и спаси, они все желают мне зла!» Но Тера молчит, я разговариваю с пустотой внутри себя... Ничего больше нет... Я хочу умереть...
38. Terra incognita
Прошло уже много дней, я не знаю, сколько точно. Я то спала, то смотрела в стену, на большее не хватало сил. Я звала Теру, я умоляла прийти ко мне и сказать, что это всё ложь. Что мы снова уйдем в наш мир и будем там счастливы, даже если в реальном я буду на веки вечные заперта здесь. Но Тера не отвечает мне, я не чувствую более её присутствия, словно и не было её никогда. А может я её выдумала? Может этим чудовищем всегда была я? В моей голове всё меньше вопросов, словно мой разум покидает меня.
Мне часто снится, что я парю в воздухе над маяком, и бушующее море вгрызается в камни у его подножия. Мои сны всё более размыты и всё сильнее сливаются с реальностью, мне кажется, я теряю себя, и уже очень скоро просто забуду, кто я такая... Мне ни хорошо и ни плохо, мне безразлично, день или ночь, жарко или холодно, вся жизнь идет мимо меня. Иногда меня выводят на прогулку в сад к другим пациентам, умалишенным преступникам, матерям, убившим и сварившим своих детей, подросткам, искалечившим своих родных, старикам, отстреливавшим прохожих.
Мы все прокляты и одержимы, демонами ли, или самими собой...
Ко мне приходила мать, она совсем поседела и осунулась от горя, стала напоминать живой скелет. Она пытается разговаривать со мной сдержанно, словно я сумасшедшая, а я не хочу развеивать её иллюзии, иначе она не переживет этого горя: у набожной женщины дочь-демон. Для неё я больной ребенок, которому нужна её любовь. Я просто смотрела сквозь неё, стараясь не слушать рассказы о том, что во внешнем мире уже зима или уже весна, и что люди готовятся справлять свои дурацкие праздники, да пусть все сдохнут разом, мне всё равно. Она не выдержала и разрыдалась, но мне не хотелось ничем утешать её, может, так она будет приходить реже. Не хочу никого видеть, пусть просто пустота накроет меня!
Сейчас сижу на кровати и смотрю в стену, как солнечные блики тают в наступающем сумраке. Бесполезная, никчемная жизнь подошла к концу внутри меня. Когда-то я мечтала умереть, и вот я мертва в душе, тело продолжает поглощать безвкусную пищу, но я больше ничего не желаю и не хочу. В коридоре умолкают голоса, больных разводят по палатам, очередной бесполезный день подошел к концу. Я не хочу спать, но мне всё равно, плевать на то, что происходит. Мне приносят лекарства, и я просто машинально выпиваю всё. Если однажды это дерьмо убьет меня, то пусть так и будет. Санитары привязывают руки к кровати, словно я могу вырваться сквозь стены или навредить себе, и оставляют в звенящей тишине.