В ответ Рольф начал бормотать такую чушь, которая вообще не оставляла нам никаких шансов на спасение. И говорил ее каким-то дурацким, не своим голосом, с запинками, как будто ему пришлось выдавать страшную тайну, не выдавать которую он поклялся. «Тут танк где-то… Мы точно не знаем… Хотели найти…». «Танк? Какой танк? Откуда информация?» – «Голос» явно начинала злить такая ахинея. «Нам бабка в деревне рассказала… Здесь бои шли… В лесу танк остался… Мы не знаем… Может правда?.. Хотели разыскать…». Задававший вопросы посмотрел на державшего вторую собаку. Я в это время уже почти привык к яркому свету, и начал даже различать кое-какие предметы. Да и свет уже не так слепил: один из напавших светил на рюкзаки, другой копался в них, положив свой фонарь на землю, сам «Голос» светил в лицо Рольфа. Тот, на которого посмотрел «Голос» отрицательно покачал головой. Проводивший обыск рюкзаков поднялся.
Все замерли. С полминуты, показавшейся в ожидании приговора вечностью, слушали далекую кукушку.
«Быстро собрать рюкзаки. Спальники в скатку и подмышку. Рюкзак нести в другой руке, на плечо не одевать. Палатку и топор оставить».
Мы, ползая на четвереньках, выполнили требование, и поднялись.
«Идти тихо, один за другим».
Мощно освещая лес двумя прожекторами, нас куда-то повели. Шли цепочкой. Двое спереди, двое с собаками, не включая фонарей, сзади. Мы между ними. Минут через десять остановились. Шедшие спереди отошли от нас шагов на пять. Конвоиры сзади без слов, за шиворот остановили нас, чтобы мы не приближались. Один из впередиидущих достал что-то из внутреннего кармана и через секунду в его руке это что-то, похожее на записную книжку, засветилось. Они повернулись к нам спиной, и обменялись парой фраз глядя в ту «книжку». После этого мы двинулись дальше, но уже сильно забирая вправо. Еще минут через десять сквозь поредевший строй деревьев стало просматриваться бледное утреннее небо. Потихоньку начинало рассветать. Парой минут спустя мы вышли из леса. «Голос» и второй, с «книжкой», погасили фонари, конвоиры сзади отпустили собак с поводков. Довольные бультерьеры побежали по полю, повизгивая, и покусывая друг друга.
«Через поле, вдоль леса дойдете до оврага. Снова повернете в лес и по оврагу дойдете до тропинки. Повернете на нее налево и через десять минут выйдете на станцию. Если вернетесь – это будет ваш последний поход».
Что творилось в этот момент в наших головах описать невозможно. Мы пошли в указанную сторону, боясь обернуться, и скорее готовые услышать выстрелы сзади, нежели веря в свое спасение. Несколько раз возле нас выскакивали из травы бультерьеры, и проводив несколько шагов, исчезали. Потом появлялись снова.
Чем дальше мы отходили, тем больше мне хотелось обернуться, и посмотреть: ушли ли наши ночные визитеры или так и стоят, смотрят на наше отступление. Но никто из нас не рискнул не то что повернуть голову, но даже приподнять ее или скосить в сторону взгляд, хотя у каждого, я думаю, была подобная мысль.
Через полчаса мы вышли к станции. Всю дорогу мы шли молча, и даже оказавшись снова в лесу, не включали фонариков, хотя в овраге, приведшем нас к тропинке, было еще темновато. Спустившись в него, присели, попили воды, сунули скатки в рюкзаки. Украдкой, исподлобья посмотрели на выходку Кота. В лица друг другу старались не глядеть.
Спасли нас, безусловно, два обстоятельства: отсутствие инвентаря и одежда. Джинсы, кроссовки, свитер на Коте и джинсовки на нас с Рольфом, совершенно не могли выдать в нас серьезного поисковика. На туриста, правда, тоже смахивало мало… Мы вообще ни на что не были похожи. И дело даже не в джинсах. Главное отличие копателя от туриста – это поведение. Настоящие туристы всегда веселые, горластые, какие-то неопрятные, даже неряшливые, готовые со всеми познакомиться и поболтать. У туриста из рюкзака может торчать лопата, висеть кружка или котелок, а иногда и то и другое. У копателя никогда вы не увидите лопату или что-то, бряцающее, издающее лишние звуки, которые могут выдать группу. Мы молчаливы, и даже угрюмы. Бывало в дороге, за день, мы обменивались только несколькими фразами и то на бытовые темы: что поесть, как и где спать и тому подобное. В руках у туриста может быть книга или кроссворд, игральные карты. У копателя нет никаких бумаг, кроме карты местности, которую он никогда, в отличие от туриста, не будет смотреть прилюдно, тем более просить у кого-нибудь что-то на ней показать.
Мы сидели на пустой станции и вспоминали прошедший день с самого начала.