Отдышавшийся крылан, похудевший так, что щёки обвисли, медленно подошёл к преподавателям, покосился на холм.
— А почему нет Шторма?
— Он ранен, двигаться не может.
— А, тогда вот… Мы с Мариной договорились, что будем лететь с паузами. А ещё мы очень замёрзли. У вас тут дождь был?
— Нет, не было никакого дождя.
— А у нас был ливень. Мы замёрзли. — Крылан снова посмотрел на холм и понизил голос: — Не говорите Шторму, но я напоил леди Марину зельем для быстрого разогрева.
— Бутылочку сюда, — сухо велел Хальдор, протягивая руку. — У девушки метаболизм, возможно, иной. Как же ты осмелился дать ей своё зелье?
— Ну, если б Марина заболела от холода, Шторм бы мне точно голову открутил, — философски сказал Буклих, пожимая плечами. — А зелье слабое, — добавил он, передавая флакончик. — Да и выпила она всего ничего.
Ректор открутил затычку и брезгливо понюхал содержимое флакончика. Скептически приподнял брови.
— Да нет. С этого у неё ничего страшного не могло произойти.
— По дороге, когда мы спустились отдохнуть в последний раз, её стошнило, — виновато сказал Буклих. — Сначала я подумал, из-за спирта, но он очень слабый. А потом подумал: может, её из-за высоты тошнит. Ну и летели — тоже бывает, что мутит.
— Киприан, — раздражённо сказал Хальдор, оглянувшись. — Если я правильно понимаю ситуацию и если мы сейчас же не донесём леди Марину до холма, Шторм приползёт сюда сам.
— Он так сильно ранен? — с тревогой спросил крылан, наверное, среагировав на слово «приползёт».
— Ходить некоторое время не сумеет.
Буклих скривился, как от собственной боли.
— А что у вас было?
— Потом тебе студенты расскажут, — заверил его Хальдор. — А пока нам всё же надо собраться и дойти до холма.
Киприан, ни слова не говоря, поднял девушку на руки и, несмотря на утомление после всех событий, быстро пошёл к холму. Хальдор шёл позади и внимательно, изредка задавая уточняющие вопросы, слушал Буклиха, устало рассказывающего о том, что произошло в мёртвом месте города.
Добравшись до примитивного лагеря, Киприан положил девушку рядом с ведуном. К ней тут же подошли проснувшаяся Мелинда и Шемар. Шторм, осунувшийся от боли и тревоги, молчал — кажется, из последних сил глядя то на Марину, которую немедленно взял за руку, то на тех, кто над нею склонился, чтобы выяснить, что с нею происходит. Светлый драко Киприан снова присел на корточки, внимательно присматриваясь к невидимой оболочке Марины.
— Мелинда, есть возможность отдать ей остатки тех сил, которые она передала тебе для защитной сферы? — спросил Киприан, когда напротив него присела Захария.
— Есть, — откликнулась светлая драко и опустила ладонь на живот девушки, на солнечное сплетение.
— Вот как… — пробормотал Киприан и взглянул на стихийницу. — Захария, ты видишь?
— Вижу, только не понимаю, что происходит.
Хальдор видел то же, что и они: последние стихийные силы Земли, отданные девушке Мелиндой, мягко и незримо для непосвящённых кружили вокруг тела Марины, уходя в холм и снова возвращаясь, переплетаясь с силами Салливана — и с теми, что тянулись к ней от руки молодого ведуна. Сощурившись, Хальдор даже для себя неожиданно склонился к девушке.
— Они оставляют её здесь! — не сдержавшись, воскликнул он. — Это чудо! Я впервые вижу такое! Они оставляют её душу здесь, не давая ей уйти!
— Что… — задохнулся Шторм. — Она должна была уйти?!
— Теперь — нет.
— Кто её оставляет?
— Салливан и Веда. Их стихийные силы. Они закрепляют душу Марины в этой физической оболочке.
Буклих, который нерешительно стоял неподалёку от товарища, наконец выдохнул и подошёл к Шторму, чтобы сесть рядом с ним, с другой стороны от Марины.
Хальдор промолчал, что, кроме восторга при виде того, что просто являлось невообразимым для него, он ещё и испугался. Каковы цели двух планет, решивших не пустить неприкаянную душу девушки в новый путь по временам и пространствам? Не отзовётся ли негативом в дальнейшем такое участие космических сил в судьбе человеческой девушки?
— К нам едут машины, — буднично сказал Шемар, единственный часовой, стороживший всех остальных с тех пор, как они заинтересовались происходящим с девушкой.
Когда три машины с целителями и боевыми тёмными драко приблизились к холму, Марина пришла в себя. Заморгала на Шторма, слабо улыбавшегося ей сверху вниз, и попыталась подняться. Мелинда и Шемар помогли ей, после чего Захария спросила:
— Марина, как ты себя чувствуешь?