Ник перестал помогать ему и начал пытаться снять с меня ошейник.
Джем стоял на стрёме.
Я чувствовала, как напряглись мышцы Ника, пока он пытался прорезать материал ошейника с помощью болторезов. Напряжение было почти ощутимым, он задействовал все свои вампирские мышцы. Лезвия едва не соскользнули, но он вовремя их отдёрнул, затем снова поместил в нужное место и попытался ещё раз, давя на прорезиненные рукоятки.
Ещё через несколько секунд я услышала скрежещущий звук прямо возле моего уха.
Лезвия снова соскользнули, но Ник их перехватил.
Он выругался, разжав болторез и убрав от моей шеи.
— Тоже сломались? — спросила я.
— Да. Твою ж мать.
Он уже сломал все режущие инструменты, у которых лезвия сжимались с помощью грубой силы. Единственная электрическая пила, которую он опробовал, тоже ничего не дала — ну, только это единственный инструмент, сумевший порезать меня, хоть и не по вине Ника. Материал ошейника был таким плотным, что обломал все зубцы пилы, как только Ник включил её.
Два зубца отлетели с такой силой и скоростью, что оцарапали и обожгли мою кожу.
С тех пор Ник пытался перерезать ошейник с другой стороны моей шеи.
Он вытащил очередной инструмент.
Я даже понятия не имела, что это такое.
Чем глубже он зарывался в сумку, тем более странные и непонятные инструменты он вытаскивал. Я знала, что скоро у него закончатся варианты.
Чем бы ни была эта новая штука, она сломалась ещё быстрее болтореза.
— Бл*дь, — Ник с грохотом сердито отшвырнул инструмент и положил ладони на свои бёдра. — Никчёмное дерьмо. Никудышный дешёвый мусор.
— Может, тебе просто перегрызть его, — пошутила я.
Воцарилось молчание.
В этот момент Ник полностью застыл.
Затем Джем повернулся, посмотрев на Ника от окна. Свет с улицы отражался в его радужках. Я буквально ощутила, как что-то пронеслось между ними.
Затем Джем пожал плечами.
— Попытаться стоит.
Я почувствовала, как мой юмор испарился.
— Стоит ли? — переспросила я.
Джем перевёл взгляд на меня.
— Время истекает. Они заходят внутрь.
— Как долго ты сможешь их сдерживать? — спросил Ник.
Произнося эти слова, он ощупывал пальцами ошейник.
Джем хмыкнул.
— Сдерживать? Брат, ты исходишь из предположения, что я вообще их как-то «сдерживаю».
— Разве ты не можешь прочесть их? — спросил Ник, поднимая на него хмурый взгляд. — Надавить на них? Помочь Солонику надавить на них? Я думал, вы вдвоём…
— Ранее у меня получилось, но теперь меня отрезали, — сказал Джем, поворачиваясь. — Я сумел взять под контроль нескольких людей, когда они только приблизились к зданию, но у них имеется какая-то защита. Я потерял тех двоих, которых захватил, а теперь меня отрезали.
Повернувшись, он снова хмуро посмотрел на Ника.
— Видимо, Юрий и Алексей предупредили их приходить подготовленными. У Солоника та же проблема.
— Хочешь сказать, у них есть Барьерное поле? — спросил Ник, помрачнев. — То есть, на них работают видящие?
Я видела, как Джем у окна нахмурился.
— Нет, — сказал он. — Я так не думаю. Что бы там ни было, это кажется механическим. Почти такое чувство, будто они что-то сделали со своими мозгами. Может, это имплантат. В любом случае, с тех пор, как они включили эту штуку, стало невозможно контролировать их людей. Я не могу пробиться сквозь это, даже когда я в их свете. Я не могу заставить людей, на которых давлю, использовать оружие против своих. Их разум практически пустеет, когда я пытаюсь подтолкнуть их к тому, чтобы как-то навредить людям из их команды. Я могу заставить их сказать что-либо, но не нажать на курок… только не тогда, когда они целятся в своих товарищей. Это почти как магниты, которые отталкивают друг друга… как будто их имплантаты отталкивают другие имплантаты, когда их владелец становится агрессивным.
Солоник, возившийся у двери, поднял взгляд.
Даже в темноте я увидела, как он рьяно закивал.
— Да, — сказал он. — Это верно.
— Супер, — пробормотала я.
— Что насчёт двери? — спросил Джем у Солоника. — Что-нибудь?
Солоник выдохнул с явной злостью.
— Нет. Этот кусок дерьма не откроется. У них тут есть разум… — он пальцами постучал по бледно-зелёному металлу, вызвав высокий, звякающий звук. — Бл*дская хрень не откроется. Слишком много органики.
— С каких это пор Россия так хорошо овладела технологиями видящих? — пробормотала я.