Он укусил бы его просто за один этот факт.
Но он мог лишь сидеть там и смотреть, как видящий грациозно опускается на корточки перед котелком, который висел над огнём.
Наоко подумал, что на этом всё. Он думал, что разговор окончен.
Он вздрогнул, когда видящий заговорил вновь.
— Это поистине поразительно, — прокомментировал Даледжем. — Поистине поразительно, что тебе хватает наглости вести со мной этот спор, Ник.
Он не поднимал взгляда от котелка.
Наоко казалось, что полужидкое содержимое, готовившееся над огнём, пахло кроликом, картошкой, пряностями, какими-то кореньями.
— Я видящий, — сказал Даледжем. — Я, бл*дь, видящий, Ник. Ты забыл, что у нас, видящих, тоже есть способы, как изнасиловать и разум, и тело? У нас тоже имеются удобные дерьмовые отговорки, чтобы убедить себя, что другая сторона «хотела этого», просто потому что мы способны подавить его/её силу воли. Те, кто достаточно инфантильные, больные, сломленные и жалкие, чтобы сделать такое, всегда используют такие отговорки. Они всегда выдумывают истории, чтобы оправдать свои действия.
Щёлкнув себе под нос, видящий наградил его презрительным взглядом.
— Ты знаешь, как всё на самом деле, Ник. Ты знаешь.
Взгляд этих светло-зелёных глаз сместился, многозначительно остановившись на другом видящем в комнате.
Этот взгляд несложно было прочесть.
Проследив за его направлением, Наоко ощутил, как его лицо заливается жаром.
— Иди ты нах*й, — прорычал он, глядя на Солоника.
Даледжем пожал плечами.
— Это точное сравнение, брат. Хоть нравится оно тебе, хоть нет.
— У меня нет ни капли общего с этим куском дерьма…
— Неправда, — видящий перевёл взгляд на него. — Ты точно такой же, как он, Ник. Точно такой же. Между вами нет различий. Ты и есть он. По крайней мере, в этом отношении.
Наоко сверлил зеленоглазого видящего гневным взглядом, подавляя жар, подступавший к груди.
Он достаточно хорошо чувствовал там ярость, чтобы понимать, что он мыслит не совсем вразумительно. А ещё это не было убедительным аргументом против слов, только что произнесённых видящим. Тот факт, что Даледжем так легко сумел заставить его оправдываться, не особенно успокаивал Наоко.
Его раздражение нарастало, усиливаясь от того, что лицо другого не выражало никакой реакции.
У него заканчивались оскорбления. У него заканчивались оправдания.
У него заканчивались способы посылать его на три буквы и дальше.
У него в принципе заканчивался запас того, что можно сказать.
И даже учитывая всё это, он не очень-то мог заставить себя чувствовать что-либо.
Ну, это не совсем так. Злость — это запросто. Гнев ладил с жаром в его крови, с естественной вампирской агрессией, той частью его, которая хотела убивать, охотиться, но не могла ничего поделать в этой бл*дской хижине в лесах.
Гнев не ладил с воспоминаниями, которые всё сильнее хотели нахлынуть на него.
Он в некоторой мере продолжал скользить по поверхности, но не погружался.
Более того, он знал это.
Он знал, что делает это, даже когда Даледжем не утруждался указывать на это.
Он старался не думать о последствиях всего этого. Он старался не думать об этом даже аналитически… но периодически его охватывала нервозность, предупреждающая, что это его поджидает.
Это ждало его.
И за это придётся заплатить свою цену.
Он постарался оттолкнуть и это.
Его разум искал новое отвлечение. Эта его часть хотела поиграть с зеленоглазым видящим. Она хотела воспринимать видящего как головоломку… одну из тех старых, деревянных, хитрых коробок-головоломок, где надо разобраться, как их открывать, но как только ты понял принцип, ты можешь открыть её в любое время. Он хотел найти к Даледжему такой подход.
Наоко знал, что это вызвано не только скукой.
Это даже не вызвано по большей части скукой — уже нет. Это страх. Наоко хотел разгадать разум и сердце видящего, проникнуть туда. Он хотел сломать этот фасад, поглотить его полностью. Он хотел сделать так, чтобы можно было отбросить видящего, чтобы можно было отнести его к соответствующей категории.
Он хотел, чтобы Даледжем значился в категории «добыча» и «то, о чём не стоит думать».
Он хотел иметь возможность поверить в это.
Более тихая и более взрослая часть разума Наоко сильно подозревала, что его попытки окажутся тщетными. Попытаться трахнуть этого видящего — пустая трата времени. Он уже пробовал по-своему, играл на грани, пытался пробраться сквозь защиты Даледжема… пытался вызвать у него реакцию, пытался вызвать настоящую боль, оправдание или печаль в этих полных света глазах.