Он скрестил руки на груди.
— Мне не приходится брать их против воли, Ник, — холодно добавил он. — Мне даже не приходится им платить.
Ник фыркнул.
— Не все же такие хорошенькие, как ты, брат Джем.
Даледжем закатил глаза.
— Конечно. Потому что дело определённо в твоей внешности, Ник… а не в том факте, что ты долбаный трус. Тот, кто сделает практически всё, что угодно, лишь бы избежать настоящей близости, по крайней мере, с тем, кто может по-настоящему на это ответить.
Наоко вздрогнул.
Затем сердито посмотрел на видящего.
Он подумывал сказать Даледжему валить… валить отсюда нахер и оставить его в покое.
Он подумывал сказать ему уйти.
Не сказал.
Он знал, что видящий так и сделает, если он ему скажет.
Раздражение бегало мурашками, как насекомые под его кожей. Он ощущал это столь интенсивно, что с трудом оставался неподвижным, и более того, с трудом хранил молчание. Ему хотелось закричать на другого мужчину. Ему хотелось сделать больше, не просто закричать.
Даже будучи человеком, он с трудом сохранял неподвижность на протяжении какого-то времени.
Он ненавидел это. Он ненавидел бездействие. Он ненавидел ничего не делать.
Когда он стал вампиром, это превратилось в бл*дскую пытку, но даже при человеческой жизни его неугомонность сводила его друзей с ума. Мири была одной из немногих, кто это выносил — может, потому что она тоже была трудоголиком, хоть и в более тихой манере.
Эта мысль заставила вздрогнуть, затем поморщиться.
Боль вспыхнула в его груди, сдавила лёгкие, что вызвало ещё больше боли.
Нах*й этого засранца. Нах*й его.
В его сознании всплыло лицо Мири, и боль усилилась.
Он закрыл глаза, но лучше не стало — стало хуже.
Он увидел вспышку синего неба, проблески тёмных накатывающих волн, освещённые солнцем бриллианты, запрокинутую назад голову, улыбающиеся губы и вкус соли, когда он покачивался на океанских волнах, балансируя на доске. Он слышал её смех, этот её музыкальный смех, который прозвучал как мини-взрыв, когда он сказал что-то смешное, что её удивило.
Он зажмурился ещё крепче, морщась, пока образы не ушли.
— Ты не можешь держать меня вот так вечно, — прорычал он всё ещё с закрытыми глазами. — Ты не можешь. В конце концов, тебе придётся меня отпустить, — он сглотнул. — Или убить меня.
Видящий фыркнул.
— А тебе бы это понравилось, да? — пробормотал он, раздражённо прищёлкнув языком.
Наоко не ответил.
Он наблюдал, как видящий ходит туда-сюда по всей площади хижины.
Даледжем сначала пересёк пространство, чтобы достать миску из шкафчика в небольшой кухонной зоне, возле деревянного стола с двумя стульями и окна. Через две секунды видящий прошёл обратно, принеся миску к котелку над огнём. Наоко наблюдал, как видящий накладывает рагу с кроликом в деревянную миску, и изо всех сил старался не наорать на него.
Он очень хотел наорать на него.
Он хотел указать на то, насколько всё это нелепо.
Он хотел сказать видящему, что весь этот бл*дский сценарий походил на банальную, дерьмово написанную псевдо-сессию у терапевта из дешёвого фильма с цитатами в духе печенья с предсказаниями и хреновой мистической эзотерикой. Он хотел спросить Даледжема, когда же он начнёт передавать свои клише-жемчужины мистической ерунды видящих, его десять лучших афоризмов с «Другой Земли» в духе древних вуду-шаманов-монахов-редукционистов… несомненно, полагая, что всё это будет чем-то новым для Наоко, что это не будет той же воняющей кучей собачьего дерьма, что он слышал тысячу раз до этого.
Наоко мог очаровать лучших из них.
Он вырос в Сан-Франциско, мировой столице очарования.
По правде говоря, он порадовался бы отвлечению.
По крайней мере, это хоть что-то.
Что-то, помимо этого долбаного молчания. Что-то помимо сидения здесь и неимения ничего, кроме своих мыслей, ничего, кроме случайных раундов…
Он содрогнулся.
Поморщившись, он рефлекторно отвернулся, хотя не смог бы сказать, от чего именно.
Он закрыл глаза, но это тоже не помогло.
Там мелькали образы, пытавшиеся пробиться вперёд.
Они застревали в свете пламени сквозь закрытые веки.
Эта боль поднялась выше в его груди и сделалась сильнее, пока он сидел там, пытаясь вернуться к тому, о чём думал, к той злости, что пылала там… но на мгновение он не мог её найти. Он, бл*дь, не мог её найти.