Теперь в этом спокойном, безразличном голосе не ощущалось больше ничего, кроме давящей на ушные перепонки пустоты. Выворачивающей наизнанку даже бездушное существо.
Никто пошатнулся и опустился на одно колено, тяжело дыша.
Придя в себя наконец, он продолжил путь, следуя за «истинной», и не задавая больше никаких вопросов.
Глава 19: Плата
Словно не позволяя суккубу погрузиться в пучину внутренних переживаний, Ахтас то и дело подкидывала ей какое-нибудь занятие. Это выглядело обычными просьбами о помощи, во всяких мелочах, с которыми «истинная» вполне могла бы справиться и самостоятельно. Эклипсо прекрасно видела и осознавала это, и поэтому была благодарна Ахтас. Просто сидеть сейчас, и думать о всяких мрачных перспективах было бы очень утомительно для её сознания.
Сидя прямо на песке, они точили и полировали свои ножи. С недавних пор Эклипсо как раз опять обзавелась им. Он был, конечно, не таким произведением искусства, как её утерянный, трофейный нож, а скорее обычным, утилитарным инструментом. И всё же в этом ноже тоже присутствовало своё, грубоватое, изящество.
— Не дави так сильно, — произнесла Ахтас, увидев первые попытки Эклипсо в заточке лезвия. — Сила тут не нужна. Вот, смотри.
«Истинная» показала суккубу правильную последовательность действий, и дальше дело пошло уже лучше.
— Снова о чём-то думаешь? — спросила она, заметив длительное молчание Эклипсо.
— Снова, — вздохнула суккуб, возвращаясь в реальность.
— Иногда это только мешает, — продолжила Ахтас, не отрывая глаз от своего ножа. — Весь этот неудержимый поток, приносящий в пламенное сердце лишь сомнения и недоверие к себе самой.
Суккуб удивлённо приподняла бровь и улыбнулась:
— Да ты прямо поэт, как я погляжу.
— Пффф, — Ахтас изобразила пренебрежение, но суккуба было не обмануть подобным. — Очередное бесполезное занятие.
— Да брось, — сказала Эклипсо, посмотрев на «истинную», и поймав её ответный взгляд. — Ты очень красиво выражаешь свои мысли.
— Правда? — наконец произнесла Ахтас, после небольшой, прямо-таки неловкой паузы, на мгновение повисшей в воздухе.
— Правда, — ответила Эклипсо.
«Истинная» промолчала, но от суккуба не ускользнул румянец, проступивший на щеках Ахтас. Эклипсо не стала делать какого-либо шуточного замечания по этому поводу, хотя Эйко и порывалась это сделать.
«Мне кажется, или в последнее время ты как-то слишком часто ограничиваешь меня?», — произнесла Эйко. «Вообще-то это и моё тело тоже, если ты забыла. И старше меня ты не так уж и на много».
«Эйко, ну прекрати пожалуйста. Да и вообще, неужели эта шутка и правда была бы сейчас уместна?».
«Ооо, ну понятно», — протяжно ответила Эйко. «У Эклипсо появилась новая фаворитка?».
«Что за глупости?».
«Да ладно, не прикидывайся девочкой. Задница у этой воительницы и правда что надо!».
«Так. Хватит! Я серьёзно».
«Ладно, ладно, сестрёнка. Проехали».
— Ты в порядке? — задала вопрос Ахтас. — Такое чувство, будто ты сейчас была где-то в другом месте.
— Да, всё нормально, — махнула рукой суккуб. — Просто опять всякая ерунда лезла в голову.
«Эй! Я всё слышу!», — притворно возмутилась Эйко.
* * *
Теперь Никто уже и сам ощущал давление этого окружающего пространства. Впрочем, оно доставляло неудобства только его телу, в то время как его сознание лишь отмечало это давление, но никак не реагировало. Реагировать было просто некому и нечему, поэтому Никто наблюдал за этими внутренними процессами с полным безразличием. Как сторонний наблюдатель, созерцающий отражение луны в бушующих волнах океана. Какое дело луне до того, что происходит с её отражением?
Арексис уже не разговаривала: ни своим голосом, ни чужими. Она лишь подвывала иногда, и изредка всхлипывала, продолжая идти вперёд.
Было ли ему жаль её? Он не мог ответить на это наверняка. То, что он «испытывал», было лишь имитацией. Это была лишь тень ощущений и эмоций, которые он подсмотрел в слепке памяти Айзека. И проанализировав паттерны его поведения, Никто сделал вывод, что этот демон скорее всего испытывал бы сейчас определённые ощущения жалости к этой «истинной».
Но сам Никто не испытывал ничего. Всё, что ему было доступно, это только подражать, играя роль. Его интересовал лишь один вопрос — «кто он?». Но, пока что, ответов не находилось, поэтому он занимался тем, что параллельно искал и те ответы, которые искал когда-то демон, называвший себя Айзеком.
Никто делал это хотя бы даже просто ради того, чтобы хоть чем-то себя занять. А возможно, что память демона, к которой у него был неограниченный доступ — это было единственное, с чем он мог идентифицировать себя.