- Да, он... Мне стыдно, деточка, невыносимо стыдно! Если б я его не послушался... - одним слезливым глазом старик наблюдал за Мози.
Мози отвесила ему пощёчину. А поскольку голова у пациента была зафиксирована - выглядело это не так впечатляюще, как хотелось бы Мози, она ударила его кулаком в щёку.
- Ещё, ещё!
Мози накрыла его башку подушкой и сильно надавила тонкими ручками.
Это было достаточно затхло и бессмысленно, чтобы перед его внутренним взором начала появляться нефтяная темень бесконечных лестниц и тоннелей, которую лизали голодные факелы - фонари не могли отогнать тварей. Они уже потеряли двоих копейщиков, но получили один комплект отличного свежего мяса - одна волшебница отбила у твари жертву, но у жертвы уже съели пол головы, в полёте. И тварь она убила, её тоже съели. А ещё там было мало воздуха, будто они его уже весь выдышали и истратили на жизнь своих огоньков, и теперь твари хотят вернуть своё.
Но Мози не устояла на одной ноге и свалилась, потом услышала пугающую тишину деревянной кишки за пологом, и застеснявшись встала при помощи своего костыля и прилежно уселась на закрытое доской ведро для испражнений. Эльбер отбодал от лица подушку и теперь сопливые слёзы затекали ему в носоглотку. Он хотел отвернуться от Мози, но не мог шевельнуть головой.
- Они меня тут держат ему на прокорм?
На поверхности было хорошо. Свежо дышалось, воздух был сладок от пальмовых листьев, лежащих горками. Их окружали песчаные домишки и вольготно растущие пальмы. Домишки напоминали соты, где много-много ос. Пахло пчелиным ядом.
Небо было совсем низко, над ними на столбах была натянута крупная сетка, тут и там с неё свисали зацепившиеся крыльями дохлые птицы. Несколько эльфов были настолько голодны, что начали есть огромные пальмовые листья. Все решили найти колодец, а ещё прорубить сеть, чтобы взлететь.
- Кому? - Мози вытянула ногу. - Нет, мы даём ему кушать кашку и корки хлеба. Матушка даёт.
Эльбер неудобно скосил на неё глаза, заинтересовавшись:
- Эта жирная квашня высрала тебя из своей утробы?
- Нет. Моя мама была волшебницей и погибла в войне с эльфами-вампирами. А папа бил её, поэтому мы ушли.
- А тебя папа бил?
- Нет.
- А я бы тебя бил. Тебя надо бить.
Помолчали. Эльбер ждал, пока Мози снова подойдёт над ним издеваться. Мози неясно чего ждала, она смотрела на периметр стен и, наверное, думала, как резчик выбивал топором или другим инструментом, похожим на чашечку, дерево из деревянной кишки, чтобы сделать Эльберу комнату. И как бы было вкусно пить чай, если бы края всех чашек в мире были острые, как опасная бритва, которой она в прошлом месяце начала брить лобок.
Эльбер кажется уснул. Разбудил его звук, с каким он обычно ссал в ведро, или с каким лекарка наливала горячую воду из чайника. Мози стояла рядом с кроватью и что-то делала. Из шеи Эльбера фонтанчиком поднималась кровь, девочка подставила под фонтанчик жестяную кружечку и сосредоточенно набирала, как воду с желоба крыши в дождь. На груди у старого эльфа, на робе между фиксаторов, лежала раскрытая бритва с ручкой, на лезвии была подсыхающая кровавая капелька. Эльбер отвернулся, снова смотря в потолок.
- Это бесполезно, - сказала Мози, - Ты ведь сказал, что у тебя больше не было снов.
- Это потому что ему нравится моя кровь.
- Мне тоже нравится твоя кровь.
- Это потому что твоя шлюха-мамаша - паучиха.
Мози набрала полную кружку и заклеила ранку подорожником. Подорожник пережала ремнём, снова застегнув его и затянув на три дырочки больше, чем было. У старика пошли белые круги перед глазами.
Мози вышла за полог и отпила глоточек парной стариковской крови, облизывая пенку с верхней губы.
На него приманивали ос из домиков. Эльбер хорошо помнил, как их черные жвала хотят отодрать кусочек его плоти. В этот момент розовые стеклянные стрелы прошивали полосатые желтые брюшки и пушистые торсы. Ты молодец, предатель, говорили ему, а потом они все ели противные внутренности под желтыми и черными пластинами, похожие на разжиженного нейротоксином Прядильщика геккона.