И вновь я видела, как они обменялись многозначительными взглядами.
Однако никто из них не заговорил.
По крайней мере, не обратился ко мне.
Не вслух.
Выдохнув, я сжала руки и посмотрела в длинное окно, наблюдая, как мимо пролетает яркое, красочное животное.
«Птица?» — предположил мой разум.
Мысль упорхнула.
— Брик, лидер вампиров, — продолжила я, прочистив горло. — Он хочет заключить с нами союз. Ну, то есть, с Блэком. Он отчаянно нуждается в союзниках для борьбы с Чарльзом, а Блэк — его единственный вариант в мире видящих. Он также знает, что ни один из нас — то есть, ни я, ни Блэк — не хотим видеть, как Чарльз воплощает свою мечту о тоталитарном государстве видящих, где все люди практически будут рабами.
Посмотрев на них двоих и заметив, как они опять переглянулись, я выдохнула.
— У моего мужа есть ресурсы, — объяснила я. — Говоря прямо… он богат. А ещё у него огромное количество связей. Ну, во всяком случае, так было, пока Чарльз не завладел чуть ли не всем правительством. Практически все видящие, которые не хотят иметь отношения к культу фанатиков Чарльза, пришли к Блэку за защитой от моего дяди. В данный момент Блэк фактически управляет целым лагерем видящих-беженцев… даже несколькими.
Проведя пальцами по волосам, я нахмурилась и продолжала размышлять вслух.
— Однако Брик знатно испоганил отношения с нами, — сказала я, хмуро глядя на плетёные коврики, лежавшие поверх полированных деревянных полов. — Особенно с Блэком, но в целом с нами обоими. Он превратил моего лучшего друга-человека, Ника, в вампира…
Я помедлила, видя, как вздрогнула женщина.
— …а Ник, будучи новорождённым вампиром, напал на нескольких друзей Блэка, — я сглотнула. — И на меня. Последнее обеспокоило Блэка сильнее всего.
Поколебавшись, я пожала плечами, чувствуя, как моё лицо заливает румянцем, и добавила:
— Со мной это было более личным. Ник не просто причинил мне вред. Это было изнасилование, и Блэк это видел. В процессе, имею в виду.
Я услышала тихое рычание от мужчины, сидевшего напротив меня, и подняла взгляд.
Я видела в его глазах сочувствие, и он покосился на женщину рядом с ним. Выражение его лица на мгновение сделалось свирепым, а бледные глаза сделались холодными как лёд.
Он определённо поддерживал Блэка.
Я не удивилась.
Мужчины-видящие буквально устроены таким образом, когда дело касалось супругов.
Женщина передо мной фыркнула.
«Ты себе не представляешь, маленькая сестра», — весело послала она в мой разум.
Мужчина рядом с ней поддел её, отчасти игриво, отчасти раздражённо, но его глаза чуть смягчились.
— Проблема вот в чём, — мрачно сказала я, делая вздох. — Блэк, мой муж… он утрачивает всякое ощущение стратегии… всю способность видеть перспективу. Боюсь, он теперь действительно подумывает работать на Чарльза. Он принимает безумные меры безопасности, это я понимаю, но он также полностью помешался на том, чтобы устранить Ника. В ущерб всему остальному.
И вновь я услышала, как мужчина-видящий фыркнул, и его посыл был совершенно ясен.
Он мог бы с таким же успехом сказать «Ну, ясен пень, Шерлок».
Я не потрудилась комментировать его комментарий-не-комментарий.
Однако женщина пихнула его, чтобы тот молчал, что довольно забавно. Уверена, он самый молчаливый из всех, кого я встречала в своей жизни.
Женщина повернулась обратно ко мне.
— Так что случилось в этот раз, Мириам? — мягко спросила она. — Что привело тебя к нам? Что послужило поводом?
Я уставилась на неё, посмотрела в её полные света глаза.
Я постаралась заставить себя подумать об этом, вспомнить последнее, что отложилось в моём сознании.
Женщина терпеливо ждала.
Когда я продолжила молча смотреть в окно, она вновь заговорила.
— Должно быть, ты не просто так хочешь рассказать всё это нам, — сказала она. — Это как-то связано с тем, как ты сюда попала?
Мой разум продолжал транслировать белый шум.
Я знала, что она должна быть права.
В её словах был смысл.
Однако я не могла вспомнить.
Я не могла вспомнить, почему всё это имело значение.
— Что последнее ты помнишь? — мягко спросила она.
Я посмотрела в длинное прямоугольное окно, такое странное в сравнении с окнами домов в моём родном мире. Я смотрела на это поразительно синее небо, которое было как будто слишком высоким, слишком округлым… слишком свободным от загрязнения, самолётов и даже звуков.