–Я так боялся за тебя…– прошептал Роберт на ухо сирене.
–Я за тебя тоже,– шёпот в ответ. Ганс встал со стула, пристально смотря на молодых.
–Маргарита…– руки старика дрожали,– Барбара… Она с тобой?!
–Да, Ганс,– девушка едва отстранилась от Роберта, как старик схватил стоявшую рядом со столом трость и полу бегом вышел из дома, не одарив Маргариту более ни одним взглядом. Русалка удивлённо смотрела ему вслед. Сам Роберт не ожидал такой решимости.
–Пошли,– приказал он и вышел на улицу за Гансом. Не хотелось бы, чтобы произошло что-то нехорошее. Маргарита не стала мешкать, хоть и было обидно, что рыбак даже не спросил её о самочувствии. Марго понимала, что, как бы там ни было, Пулкра была для него важнее.
Ганс едва не споткнулся, идя быстрым шагом в сторону берега. Роберт держался как можно ближе, но вплотную не подходил. Марго шла позади всех. Увидев шлюпку, накрытую одеялом, Ганс покачнулся. Подкосились ноги, но он ускорил шаг. До ушей Маргариты дошёл звук, схожий с хрипом, смешанным с каким-то подобием писка в груди.
–Барбара!?– громко произнёс он, ускоряясь так, что готов был упасть,– Барбара!..
Русалка приподнялась на локтях, выглядывая из-под плотной ткани.
–Господи…– прошептал он и упал на колени на влажный песок, отбросив трость. Вцепившись руками в бортик лодки, он дрожал всем телом, не веря в то, что видел эту женщину на самом деле. Пулкра отвечала лишь взглядом, словно забыла все слова до единого.
–Мне так…– громко произнёс Ганс, не скрывая дрожи в голосе,– Так жаль, Барбара! Я так… Я был… Прости! Я же… Прости меня!.. Боже… Что я натворил!..
Пулкра опёрлась спиной о сидение и, выбросив хвост за борт лодки, потянулась рукой к человеку. Ганс подполз ближе, не вставая с колен. Маргарита видела, как он жадно вцепился в руку русалки и будто впился в неё губами. Никогда прежде она не видела Ганса настолько жалким. Неужели, чувство вины могло сотворить такое с человеком? Скорее всего, именно оно, ведь столько лет оно мучило Ганса, вновь и вновь вызывая сны, напоминающие ему о том, что он сделал. Он склонился ниже, и Пулкра смогла устойчиво сесть в лодке. Второй рукой она коснулась седых волос старика, медленно поглаживая их. Маргарита посмотрела на Роберта. Мужчина замер, пристально изучая всю эту картину. Казалось, что он хотел уйти и оставить пожилую пару наедине, но чего-то боялся. А именно, за жизнь Ганса.
–Не уходи,– прошептала Маргарита, взяв его за руку,– Я хочу, чтобы ты остался.
Пулкра приподняла лицо мужчины, касаясь его подбородка пальцами обеих рук. Ганс закрыл глаза и подался вперёд. Поцелуй. Касание ледяных и тёплых губ, взволнованное дыхание, будто Ганс вновь был совсем молоденьким мальчишкой, поцеловавшим красивую зрелую женщину. Маргарита отвернулась. Не знала, почему, но ей было не очень приятно смотреть, как целовалась её бабушка. Русалка была некрасивой, особенно теперь, когда так сильно постарела, но для Ганса это не имело значения. Обдав его губы холодным дыханием, Пулкра медленно отстранилась.
–Я хотела…– прошептала она ему в лицо,– Вспомнить.
–Барбара,– сердце Ганса колотилось, причиняя боль.
–Я простила. Давно.
Объятие. Все эти годы разлуки Пулкра мечтала когда-нибудь вновь ощутить этого человека настолько близко. Прижаться к его плечу лицом, вдохнуть его запах и помолчать. Пулкра всегда любила молчать с Ларри, поэтому большинство слов на немецком выучила уже на работе. Ларри был не тем человеком, с которым хотелось говорить. Пулкра хотела ощущать его полностью, а слова только мешали этому. Как же Ларри постарел! Сирена запомнила его высоким статным блондином, пусть и с инвалидностью, а сейчас перед ней стоял отчаявшийся рыбак, который с момента ухода Пулкры всё время ждал её здесь, так и не женившись. Пулкру поразила эта преданность. После травм, что она ему нанесла, после того, как оставила его ещё большим инвалидом, он не желал её смерти. То, что он сделал ей, стало его собственным наказанием. О чём вообще можно было говорить, сама Пулкра постарела ещё больше. Если Ларри выглядел на свои годы, Пулкра уже была дряхлой старухой. С молодым, но мертвецки бледным лицом, пожухлой чешуёй, идеально седыми волосами и частью отсутствующих зубов. У русалок не было морщин, но в старости они явно могли выглядеть просто отвратительно. Это не остановило Ганса от того, чтобы прижаться щекой к её длинным когтистым пальцам и расплакаться, как ребёнок. Пулкра уже не умела плакать, но ничто не мешало ей застонать, вложив всю свою скорбь и радость в этот звук. Расставание было мучительным, но оно обрело свои плоды. Даже это страшное горе стоило того, ведь Пулкра обрела прекрасную внучку. Она вернулась на берег не ради Ларри. Ради Маргариты. Ради несбывшейся мечты. Ради того, чтобы попрощаться с единственным мужчиной, которого всё так же любила. Причин было очень много.