–Утро для меня может и не наступить,– улыбка,– Но я рада, что сделала это.
–Почему?..
–Кажется, это одна из тех вещей, в правильности которых ты не сомневаешься, когда делаешь…
Маргарита осторожно легла рядом с женщиной, положив голову на сухое одеяло. Пулкра просто положила одну руку на спину внучки, как бы обнимая. Губы Маргариты дрожали, а слёзы застилали глаза, но она держалась. Она долго лежала, не двигаясь, слушая дыхание бабушки, убеждаясь, что она ещё была жива. Когда дремота от усталости всё же победила, Марго вздрогнула от неожиданности.
–Не поверишь, Марго,– восхищённо в полголоса засмеялась Пулкра,– Я страшно хочу пить. Сколько лет я не чувствовала этого желания! Я бы сейчас выпила целую бочку пресной воды… А ещё мне становится прохладно. Марго… Как же я скучала по этому ощущению! Марго, ты можешь сделать мне одолжение?
–Конечно, бабушка.
–Ты меня обними… Ты теплее этого холодного ветра.
–Тебе же будет больно…
–Мне не больно, Марго,– счастливая улыбка,– Совсем.
Маргарита подвинулась ближе и прижалась к холодной груди бабушки. Пулкра несколько раз провела по волосам внучки рукой и засопела. Несколько горячих слёз всё же упали на грудь женщины, но она не проснулась. Вскоре дыхание стихло совершенно. Маргарита в голос заплакала, уткнувшись носом в скользкое, ещё влажное плечо. Утешало лишь одно. Маргарита знала, что Пулкра ушла, не испытывая страданий. Улыбка надежды застыла на её холодном лице. Может, она всё-таки проснётся человеком, только уже не в этом мире.
Маргарита сидела на холодном песке, пристально смотря на волны в неспокойном море. Прибой почти доставал до её босых ног. Взгляд стеклянных глаз, казалось, был устремлён в иные миры, потому что девушка выглядела не озабоченной ничем, но в то же время бежала от собственных мыслей. Её тело было почти расслаблено, она обнимала руками свои колени, поджимая их к подбородку. Холодный ветер развивал чёрные, как смоль, волосы. Конечно же, Маргарита не слышала шагов позади себя. Её не заботило ничто, в том числе и тот, кто в этот момент стоял позади.
–Барбара…
Мужской голос. Знакомый ли? Это совершенно не имело значения.
–Марго, что?… Барбара?!.. Барбара!
Маргарита зажмурилась, когда раздался крик. Трудно было представить, чтобы мужчина мог так пронзительно кричать, срывая голос. Снова и снова один крик сменялся следующим, пока не превратился в хрип, а затем и в плачь. Маргарита медленно обернулась. Ганс стоял на коленях. Он прижимал к груди тяжёлую высохшую русалку, словно умершее дитя. Её кожа сморщилась за ночь, часть чешуи отвалилась, будто бы Пулкра пролежала на палящем солнце весь день без воды. Маргарита медленно моргнула. Теперь была очередь Ганса проливать слёзы. Маргарита за ночь выплакала достаточно, покрасневшие глаза выдавали её. Ганс покачивался из стороны в сторону, укачивая труп.
–Она хотела пить…– прошептала Марго настолько тихо, что даже она сама себя не услышала из-за шума прибоя,– До превращения нельзя было… Теперь уже никогда нельзя…
–Прости меня…– Ганс оскалился, позволяя потоку горячих слёз падать на лицо бездыханной женщины,– Прости меня за всё… Прости меня, Барбара!.. Прости!..
Уже к обеду Роберт вылез из свежевырытой ямы. Маргарита просто стояла и смотрела, как мужчина нёс тело Пулкры к могиле и под команды Ганса «Осторожнее!» и «Ты же поцарапаешь её!» спустил женщину в яму. Эта счастливая улыбка так и застыла на её лице. Маргариту затрясло, когда на простынь, которой Ганс закрыл тело, упали первые комки земли, но сирена не подала вида, что ноги её практически не держали. Когда русалка умирала, её бросали на территорию хищников, чтобы те как можно скорее разделались с телом. У людей всё было иначе. Маргарита задавалась вопросом, неужели бабушка так и будет лежать здесь и гнить, пока от тела не останется ничего, кроме костей? Сколько должно пройти времени? Точно не день. Не неделя. Не месяц… Почему нельзя было сжечь её, как Зигфрида?..
Разровняв землю лопатой, Роберт устало вытер лоб тыльной стороной ладони. Несмотря на холод в лесу, мужчине было очень жарко. Ганс стоял на коленях, отрешённо смотря на перекопанную землю. Он хотел было снять с шеи железный крестик, но Роберт подошёл к старику и положил руку на плечо. Ганс всё понял. Опустил руки и голову, закрыв глаза. Маргарите было совершенно неважно, что всё это значило у людей. Девушка отвернулась и медленным шагом направилась к хижине. Она даже не помнила, куда положила свою обувь. Только сейчас она почувствовала, как стали замерзать ступни.
–Она умерла с улыбкой.
Маргарита вздрогнула от неожиданности и обернулась. Рядом всё это время шёл Роберт.