Роберт опустил голову и снова медленно выдохнул. Кивнул.
–Ты прав.
–Пора закрыть тему,– Маргарита посмотрела на парня,– Роберт. Прости. И на этом всё…
–Да,– тихий ответ,– На этом всё.
Он тоже сел за стол и пристально посмотрел на него. Гансу лучше было не знать, чем они на этом столе совсем недавно занимались.
–А почему чашка на полу?– нарушил тишину старик. Маргарита вмиг покраснела и подбежала к брошенной утвари.
–Упала, а поднять забыла,– затараторила девушка,– Обедать будешь?
Утром, когда Ганс и Маргарита ушли продавать лошадей, Роберт остался дома один. Он чувствовал, как окружение с каждым днём давило всё сильнее, и, когда Марго говорила о том, что сойдёт с ума в этом лесу, в этих стенах, она не шутила. Роберт ощущал, как нарастало напряжение, он становился агрессивным и не мог справляться с гневом. Даже провести день в одиночестве было настоящей каторгой, поэтому юноша собрался порыбачить. Не сетями, на обычную удочку, чтобы хоть как-то скоротать время.
Спустя час Роберт оттолкнул лодку от берега и запрыгнул в неё. Не хотелось рыбачить на мели, здесь всё равно водилась одна мелочь. Он знал, где можно было поймать хороший улов. Он грёб вёслами до тех пор, пока не оказался в нужном месте. Сегодня море было тихим, а его воды абсолютно спокойными, чего нельзя было сказать о парне. Роберт знал, что умиротворение, которое даёт вода, должно помочь ему справиться с накопившейся злостью на всё, что происходило в последнее время. Накладываясь одно на одно, проблемы возводили пирамиду, на вершине которой красовалась далеко не ревность. Роберт, как Ганс когда-то в молодости, чувствовал себя беспомощным. Весь его мир – лес, хижина и море. От людей скрывайся, никакого нового общения, а все новости из «внешнего мира» доходили до него лишь из уст старого рыбака. Конечно, до поездки за границу оставались считанные дни, но какие это дни. Атмосфера угнетения давила так, что, без преувеличения, Роберт хотел повеситься. Беспомощность, осточертевшие будни, ревность и безденежье… Не то чтобы он жалел себя. Он хотел уехать. Обычно, когда видишь просвет, свою цель, ускоряешь шаг, и время пролетает быстро, но это был не тот случай. Чем ближе отъезд, тем медленнее тянулось время. Ещё, как назло, сегодня была пасмурная погода. От берега Роберт был недалеко, в случае чего легко мог вернуться, но тучи нагнетали негатив, которого и без того было в избытке.
Роберт насторожился, когда по спокойной водной глади прошлась едва заметная волна, покачнув лодку. И снова тишина. Мужчина пристально всмотрелся в выходящую из воды бечёвку. Она тоже двигалась, но в то же время было какое-то странное ощущение, что тревожила её не местная рыба. Состояние апатии могло свести с ума. «Я уже брежу»,– подумал Роберт и встряхнул головой. Когда лодка покачнулась ещё раз, мужчина ощутил в себе зародыш паники. «К чёрту»,– выругался он и схватился за вёсла, как только убрал удочку,– «Это не рыбалка. Я даже сосредоточиться не могу». Развернув лодку в сторону берега, Роберт принялся грести, но ощущение тревоги не покидало. Что бы ни пряталось в воде, даже если это была лишь игра воображения, оно не ради веселья крутилось вокруг лодки. Роберт отпустил одно весло и резко положил руку на пояс. Кинжал при нём. Проверил чисто на всякий случай и продолжил грести снова. До берега недалеко. По сути, даже здесь было не глубоко, если Роберт выпадет из лодки, вода будет ему по шею, но что-то сильно мутило воду, и было не разобрать, что же там скрывалось. Роберт постарался грести быстрее, но в один момент что-то схватило весло, не позволяя ему двигаться. Это уже точно не галлюцинация, и это пугало.
Роберт замер, стараясь не провоцировать хищника. Акулы сюда не приплывали, откуда она здесь взялась… Но это всё равно было не похоже на акулу. Что бы ни скрывалось под водой, Роберту казалось, что оно издевается над ним, нагоняет страх. У него получалось.
У парня буквально волосы встали дыбом, когда из воды показался хвостовой плавник… Такой он уже видел. Русалка. Прекрасный серебряный цвет переливался даже в такую мрачную погоду. Форма хвоста несколько отличалась от хвоста Маргариты и Пулкры. Более округлые формы, да и игра цветами выглядела впечатляюще. Маргарита говорила, что сирены выглядят иначе, значит, эта русалка ей не была, да только Роберту от этого было далеко не легче. От лагуны очень далеко. Что она здесь забыла…
Мужчина знал, что русалка была хищником. Скорее всего, она проследила путь до берега, следуя за Маргаритой, но зачем… Это было давно. Она чего-то ждала? Для чего? Роберт медленно положил руку на рукоятку кинжала. Он старался не качать лодку, более того, постараться сделать вид, что ничего не видит. Он вновь попытался грести. Она отпустила весло. Хвост медленно скрылся под водой. Роберт понимал, что рано радоваться, но хотел успеть подплыть к берегу хоть немного ближе. Из воды показались длинные мертвецки бледные когтистые пальцы. Грести… Нужно просто продолжать грести, чтобы воды было хотя бы по пояс. Русалка сильно мешала, держась за бортик лодки двумя руками. Вскоре показалась и её голова. Роберт грёб, но понимал, что эта игра закончится, как только русалке станет недостаточно глубины для плавания. Он не смог не посмотреть в чёрные глаза, которые уставились на него, будто на лакомый кусочек. В один момент Роберт понял, что гребёт, но к берегу не приближается. Русалка тянула лодку дальше в сторону глубин. Когда же она полностью показала своё лицо, мужчина осознал, что выбора у него не остаётся. Широко улыбаясь, она слишком быстро тянула лодку в обратном направлении. Либо он мог дать отпор сейчас, либо попрощаться с жизнью. В её чёрных глазах не было даже зачатка жизни и понимания, которые были в глазах Щивэс. Броситься на неё? Она перевернёт лодку. Вода холодная. Боже, да она перевернёт её в любом случае! Она хотела человеческой крови. Никакой диалог и попытка выйти на контакт здесь не помогут. Роберт отпустил вёсла и медленно встал на колени, стараясь в то же время не сильно мешкать, ведь с каждой секундой он оказывался дальше от берега. Он очень осторожно достал кинжал из ножен и на корточках попытался приблизиться к женщине. Однородные чёрные глаза даже не выдавали, куда она смотрела, но до Роберта дошло слишком поздно. Она знает, что такое нож.