Выбрать главу

— Но ведь сейчас все в порядке? — задал скифский вождь наиболее интересующий его вопрос. — Я хочу сказать, теперь эта тварь мертва?

Апирта еще раз приложилась к фляге и пренебрежительно посмотрела на Ишпакая.

— Она не может умереть, — ответила жрица. — Сейчас оно погребено под толщами земли и Апи собственной силой удерживает Червя в своих недрах. Тварь спит и видит сны… о том, как вернутся на землю. Много таких чудовищ заточено в недрах земли в начале веков, еще больше таятся в глубинах моря. Пока Тагимасад и Апи могут удерживать их спящими, но это ненадолго. Наступит время, — люди забудут старых богов, да и сами они уже не будут иметь над миром той власти, что раньше. Одна за другой спадут преграды на пути Хаоса Наступающего и один за другим восстанут из земли черные духи и чудовища, жаждущие новой крови и новых жертв. А вслед за ними придут и их подлинные властители, — Великие Древние, Боги Изначальной Бездны.

Апирта выпила еще и отшвырнула опустевший бурдюк в сторону. Ишпакай внутренне содрогнулся от мрачной безнадежности звучащей в предсказаниях жрицы. Она с усмешкой смотрела на него, и внезапно скифу показалось, что её глаза светятся в темноте, таким же желтым светом, как и глаза погребенной в земле твари. Он отвернулся и поспешно зашагал прочь.

* * *

С тех пор прошло немало лет. Скифы вскоре ушли на юг, преследуя удирающих киммерийцев и надолго остались там, грабя и разрушая могущественные державы Востока. В бою с ассирийцами погибли Ишпакай и Партатуя. Сын последнего Мадий, вместе с мидянами и вавилонянами разрушил Ассирию, после чего вернулся назад в причерноморские степи. Там он подавил восстание пленных киммерийцев и сам стал властвовать в Степи, — пока с востока не пришли племена сарматов, выгнавшие скифов за Дон. Центр политической жизни сместился к западу, там где на берегу двух морей селились греки, утверждали свою власть римляне и византийцы, готы и гунны.

А что до бывшей колонии Атлантиды, то она превратилось в одно из самых захолустных и малоизвестных мест во всей Ойкумене. Когда несколько позабылись древние страшные легенды, на месте опустевшего Пшидыохабля основало свое городище одно из меотских племен. Жило оно впрочем здесь недолго, — вскоре под давлением кочевников все меоты переселились за Пшиз, став предками современных адыгов. В степях сарматов сменили тюрки — сначала гунны, потом болгары, хазары, половцы. За ними пришли татары, более чем на пятьсот лет ставшие властителями этих мест. Кто-то из этих племен и дал название Черной Воды, невзрачной речке впадающей в реку, которую уже стали называть Кубанью. Потом татары были выселены из этих мест, а на их место пришли чубатые люди в шароварах с лампасами, построившие войсковой град у слияния двух рек. Впоследствии, Черная Вода, которой оставили прежнее тюркское название, постепенно засыпалась землей, пока не превратилась в цепь небольших озер, затерянных среди улиц и домов стремительно растущего города. Но это было потом, а пока люди с чубами и с оружием в руках выбрали место с двух сторон защищенное водой, для постройки пограничной крепости. Позже она превратилась в город. А еще через два века…

Эпилог

… И таким образом стало ясно, что откладывать проблему Лермонтовского ливневого коллектора больше нельзя. На днях в мэрии прошло экстренное совещание, посвященное проблемам подтопления на улице Лермонтова. Я уже дал команду поставить этот вопрос на контроль и выделить из городского бюджета свыше пятнадцати миллионов рублей, на ремонт ливневой канализации по улице Лермонтова, тем более что в него стекаются дождевые воды, чуть ли не со всего района. С большой долей уверенности я могу допустить, что в ближайшие два или три месяца эта проблема будет решена.

Произносивший эту речь благообразный седеющий мужчина в дорогом пиджаке, стоял посреди улицы покрытой брусчаткой, возле распахнутого люка. Вокруг него скопилась разношерстная толпа: солидные мужчины, некоторые — в еще более дорогих костюмах чем говоривший; репортеры, подсовывавшие под нос оратору не меньше дюжины микрофонов и диктофонов, беспрестанно задающие уточняющие вопросы; операторы наставившие на седого мужчину объективы, фотографы щелкавшие затворами. Рядом же столпилась кучка простых горожан, по преимущественно пенсионеров и домохозяек, высыпавших из своих домов по случаю визита главы города. В домашних халатах и поношенных спортивных костюмах, они прислушивались к каждому слову мэра, время от времени вставляя язвительные либо одобрительные реплики. Последних было гораздо больше — речь отца города, была простой и убедительной, а некоторое косноязычие оратора, лишь прибавляло ему симпатий толпы. Именно такой имидж «своего мужика» простого и грубоватого, был придуман несколькими провинциальными пиарщиками для подготовки к приближающимся выборам. И видимо они знали свое дело, поскольку такая речь звучала в устах мэра очень убедительно, хотя и мало вязалась с довольно интеллигентным обликом градоначальника.