Внезапно из-за спин атакующих зиггиев раздались изумленные и испуганные крики, их ряды смешались. Натиск варваров вдруг резко ослабел, дикари словно потеряли интерес к происходившему, при этом делая какие-то судорожные телодвижения и корча страшные гримасы. Многие начинали как-то странно подпрыгивать на месте, спотыкаясь и падая, хотя на них даже не было заметно мало-мальски опасных ранений. Упав, зиггии продолжали кричать и перекатываться по земле, пробуя встать, но снова падая. В мгновение ока все они словно оказались пораженными падучей. Воспользовавшись этим странным припадком отчаявшиеся атланты, все-таки изрубили прорвавшихся зиггиев и снова сомкнули ряды, готовые отразить новый натиск.
Однако зиггии явно не спешили возобновлять нападение, охваченные неведомой болезнью. Воспользовавшись неожиданной передышкой изумленные атланты рассматривали своих противников, которые метались из стороны в сторону, хватаясь за лицо и глаза, пытаясь вытащить что-то изо рта, срывая с себя одежду, отчаянно ругаясь и хлопая себя по всему телу. Алиор увидел, что лица и тела зиггиев словно покрылись темными пятнами или подернулись шевелящейся дымкой. Кожа у них покраснела, на ней вздувались огромные волдыри. Кто-то стоял на коленях и пытался что-то отрыгнуть, другие отчаянно пытались стряхнуть что-то с ног, но не удерживали равновесия и падали. Приглядевшись внимательнее, триремарх заметил мельтешащие у них под ногами непонятные комочки, передвигающиеся короткими прыжками. Рядом с ними извивалось что-то длинное и тонкое.
— Лягушки! — изумленно произнес стоящий рядом солдат. — Лягушки и ужи!
Алиор с изумлением понял, что так оно и есть. Сотни, если не тысячи лягушек и жаб скакали под ногами у воинов зиггиев, запрыгивали им на обувь, забираясь в голенища. Те давили их, но обычно робкие твари словно обезумев, с упорством смертников продолжали лезть под ноги варваров. Рядом с лягушками вились ужи, гадюки и медянки, оплетая лодыжки дикарей, наподобие кандалов сковывая их движения.
Алиор продолжал наблюдать за этой фантасмагоричной сценой, все более изумляясь. Казалось, вся мелкие гады объединились, чтобы помочь атлантам: кроме лягушек и змей, под ногами варваров сновали ящерицы, мыши и землеройки, из земли и травы выползали, изо всех сил вытягивая свое тело, слизняки, гусеницы и дождевые черви, мельтешила какая-то многоногая мелюзга — пауки, сколопендры, всевозможные насекомые. А со стороны моря, колыхалась трава и из неё тоже выползала всякая водяная нечисть, — тритоны, пиявки, раки, водяные скорпионы. Все они гибли, раздавленные тяжелыми башмаками, но на смену им появлялись новые, как одержимые, атакующие войско зиггиев. Если кто-то из них падал, то все сонмище тут же набрасывалось на него, облепляя его тело слизью и паутиной, залезая в ноздри, рот, уши, покрывая множеством укусов. Погребенный под этой сплошной шевелящейся массой человек практически не имел возможности подняться. Те же, кто стоял на ногах, отчаянно отмахивался от какого-то темного облачка, окружавшего голову чуть ли не каждого из зиггиев. Алиор догадался, что это были бесчисленные мухи, комары, москиты, а может и более зловредные кусачие насекомые. По земле бежали сотни муравьев и Алиор даже на мгновение пожалел несчастных дикарей представив, что они сейчас испытывают.
Алиор вдруг понял, что здесь происходит. Он огляделся вокруг, ища глазами Калавайма. Тот сидел у берега моря, поджав ноги и смотря на водную гладь. Вокруг него стояли бледнолицые жрецы и с отрешенными лицами что-то напевали. Только мрачные боги Ломара знали, как им удалось остаться незамеченными в общей схватке, — не иначе и здесь не обошлось без колдовства. Но все происходящее сейчас было явно делом их рук. Алиор из-за воплей зиггиев, не слышал ничего из того, что пели жрецы, но и без того мог догадаться, что это какой-то из гимнов посвященный Тсатхоггуа. Понятно, кто- еще кроме Бога-Жабы, мог организовать тысячи своих порождений в единую, несокрушимую армию?