На самом деле, лишь двое из них были людьми, – третий, который был намного выше своих товарищей, лишь напоминал человека. Его руки были слишком длинными, а лицо – невероятно уродливым. Нервно облизывая губы, он обнажил острые клыки.
– Ну, Разфалло? Что слышно в Корвелле? – вопрос Синдра был простой формальностью, и, вне всякого сомнения, убийца это знал. Волшебное зеркало показало Синдру как было выполнено его задание.
– Мы не смогли… хозяин. Король спас принца ценой своей жизни. А потом вмешался телохранитель принца – выпускник Академии и, в прошлом, мой ученик. Я потерял пятерых самых искусных…
– Вот что я думаю о твоих лучших… коллегах, – в голосе Синдра не было и следа угрозы, но указательные пальцы его правой и левой рук были направлены на двоих наемников, стоявших по бокам Разфалло, – те тут же схватились за горло и, задыхаясь, упали сначала на колени, а затем, как тряпичные куклы, повалились на пол. Еще несколько минут они конвульсивно дергались у ног Разфалло, потом их лица почернели, и они умерли медленной мучительной смертью.
Разфалло равнодушно наблюдал за казнью своих товарищей, а когда все было кончено, повернулся к Синдру.
– Я оставляю тебе жизнь только потому, что ты мне еще нужен, – объяснил ему колдун. – Служи мне как следует, и, может быть, тебе будет позволено прожить свою жалкую жизнь.
– Что случилось, наставница? Ты меня звала? – Робин прижала руку к губам, увидев изможденное лицо Генны, выглядывающее из-под массы одеял.
– Больно! – выдохнула Генна Мунсингер и попыталась еще глубже спрятаться под одеяла. Она смотрела мимо Робин, как будто опасалась, что в дверях вот-вот появится нечто ужасное.
– Я могу помочь тебе? Скажи, чего тебе хочется?
– Оставь меня, милая! Уходи! – Робин еще ни разу не слышала, чтобы у Генны был такой сердитый голос.
Перепуганная и смущенная, девушка нетвердыми шагами переступила порог хижины и затворила за собой дверь. «Незнакомец», – она по-прежнему так его называла, – поливал по ее просьбе розы. Робин быстро отвернулась от него и зашла за домик – ей хотелось побыть одной.
Когда она проходила сквозь живую изгородь, которая расступилась, пропуская ее, послышалось громкое сопение – и навстречу ей поднялся Грант.
Девушка задумчиво чесала ему за ухом, но мысли ее были не здесь: она пыталась понять, что же происходит с Генной. Ее наставница последнее время стала резкой и неразговорчивой, казалось, здоровье Генны Мунсингер день ото дня становилось все хуже и хуже.
Грант неожиданно потерся о руку девушки, стараясь привлечь ее внимание, и нечаянно сбил Робин с ног.
– Черт тебя подери, какой ты неуклюжий! – закричала она, и тут же ей стало стыдно, она поняла, что ни за что обидела беднягу. – Извини. Дело не в тебе – мне не следовало так с тобой разговаривать. – Довольный, медведь уткнулся носом ей в руку, чтобы она еще погладила его, и девушка, думая совсем о другом, исполнила его просьбу.
Робин думала о Тристане; она вообще часто вспоминала о нем в последнее время. Иногда она представляла себе, как он вдруг возьмет и неожиданно появится в роще, выехав из леса на своем белоснежном Авалоне, и как обрадуется, увидев ее, – и еще она представляла себе, как крепко ее принц поцелует свою Робин при встрече.
Она была уверена, что случилось какое-то несчастье – вдруг король и вправду умер. Она бы непременно отправилась в Кер Корвелл, если бы не болезнь Генны: Верховная Друида слишком нуждалась сейчас в ее помощи.
Неизвестно на что надеясь, Робин посмотрела на лес, окружавший рощу, словно ожидала увидеть белого жеребца и его прекрасного всадника.
Но увидела лишь трепещущие на ветру листья деревьев.
Богиня, Мать-Земля, была божеством, непохожим на Баала во всех отношениях. В то время как его интересы охватывали миры и страны – ее занимало лишь то, что происходило на островах Муншаез. В то время как он черпал свое могущество в смерти – она становилась сильнее благодаря жизни и процветанию своих подданных. Хаос и разрушение доставляли Баалу наслаждение, а Мать-Земля мечтала лишь об одном – о Равновесии всех сил.
С незапамятных времен острова были ее телом, ее жизнью. Но сила богини уходила, поскольку только через своих друидов она могла сберечь свое тело. В прошлые века северяне прогнали друидов со многих ее островов.
Нападение злых сил на большом острове Аларон, постепенно отняло у нее и эти земли. Она не знала, что случилось с друидами на Алароне, – знала только, что их всех лишили жизни, как будто какая-то неизлечимая болезнь поразила остров.