— Все целы? — спросил Элиас на правах главного.
Мы отозвались один за другим. Все, кроме Юмми. Она сидела на полу, показывая трясущимся пальцем на фонтан. Точнее, на плиту. На отъехавшую в сторону плиту и потрепанные временем ступени, ведущие в берлогу.
— Получилось! — Брайс подпрыгнул вскидывая вверх кулак.
А мне почудился смех. Очень злой потусторонний смех…
Глава 9. Маска, я тебя знаю
— Бесполезно! Ничего не выходит! — Юмми отодвинула толстенную книгу и закрыла лицо ладонями, во всей красе демонстрируя беспомощность, чего за ней никогда не водилось.
— Без паники, — велел Элиас на правах главы ордена, но исключительно, чтобы подбодрить остальных. На его лице не читалось ни намека на уверенность. — Время еще есть. Мы справимся.
— Три дня, — напомнил Брайс, вертя в руках древний свиток, но Рашель толкнула парня в плечо и забрала документ. Положила рядом с ничего не замечающей Юмми.
Мы с Ульрихом переглянулись, и полуведьмак сделал мне большие глаза. Я на мгновение плотно сжала губы и проговорила строго:
— Между прочим, мы до сих пор не проверили полуцветов.
— Там нет никого достойного, — выдал Элиас.
По моему телу разлился жар, предупреждая об активности побочки.
— В прошлом году вы тоже так считали. Однако появились я и Милли.
Драгоценный дядюшка не нашелся, что на это ответить, а Юмми в сердцах стукнула кулаками по столу. Наши дела, действительно, были плохи. До ежегодного осеннего бала оставалось три дня, а мы до сих пор не определили возможных кандидатов в орден, хотя каждый вечер активно использовали артефакты: мы впятером в черном секторе, Юмми — в белом. Но те не реагировали, не чувствуя новых избранников.
— Ты права, полуцветов мы не проверяли, — проговорила светлая девчонка. — С ними сложнее. Нужно больше времени, а оно и так на исходе. Но и Элиас говорит дело, никто из особенного сектора не похож на тебя и Милли. Они другие. Сама знаешь.
Теперь язык отнялся у меня. Вот что тут скажешь? Даже мои бывшие друзья, поглощенные обидами на весь свет, не тянули на защитников Гвендарлин. Разве что Лиан. А все остальные и вовсе сплошные эгоисты. В прошлом семестре даже не посчитали нужным поблагодарить полноценных за спасение от смерти в огне.
— Так что будем делать? — спросил Ульрих. — Сдадимся? Пойдем на бал, как обычные гости? Забудем про отбор?
Юмми упрямо замотала головой.
— Ни за что! Есть у меня одна идея. Очень рискованная. Но она способна сработать.
Элиас почесал затылок.
— В прошлый раз ничего «рискованного» не случилось. Не считая синяков.
Он имел в виду открытие берлоги. Ничего дурного, действительно, не произошло. Внизу нас не подкараулили основатели, не поглотил внезапно образовавшийся портал в иное измерение (в смысле, ничего похожего на портал вообще не появилось), и даже потолок не обрушился. Нас встретила… берлога. Обычная берлога. Без каких-либо изменений. И ловушек. Всё тот же стол, та же библиотека. Те же «Непопулярные легенды», пока не созревшие для новых подсказок. Однако мы, не сговариваясь, старались проводить там поменьше времени. Вот и сегодня совещались не в тайном убежище, а в зале рядом с музеями, возле которых редко сновали ученики.
— Новая идея точно рискованная, — упрямо возразила Юмми, захлопнула книгу и поднялась. — Мне надо всё хорошенько обдумать.
Но прежде чем она ушла, Рашель, наконец, произнесла вслух то, о чем многие думали, но опасались озвучить:
— А если дело в самих артефактах? Вдруг они больше не работают? С Гвендарлин точно не всё в порядке. Как и с истинным духом.
Элиас едва заметно поморщился. Не обрадовался предположению, но отвечать грубо любимой девушке не посмел.
— Давайте обсудим это, если план Юмми провалится.
Я хмуро посмотрела на перекосившегося Ульриха. Закралось подозрение, что план точно провалится. Или всё пройдет не так, как надо. И вообще, я не забыла смех, прозвучавший, когда открылась берлога. Неважно, что больше никто его не услышал. Призыв Гвенды Ван-се-Рмун раньше тоже доносился исключительно до моих ушей. Я не сомневалась, что применение свитка с заклятьем для экстренных случаев нам еще аукнется. Или уже аукнулось, просто мы об этом не подозреваем…
****
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Ульрих в тот же вечер, когда мы вдвоем сидели на ступенях, ведущих в пустующую нынче лунную башню.
Я теперь часто проходила мимо в надежде, что ситуация изменится, и Марго объявится. Не из-за нее самой и нашего родства. Вовсе нет. Просто ее возвращение послужило бы хорошим знаком и, вероятно, дало бы некоторые ответы. Но, увы, в башне господствовала тишина. Ни намека на мелодию скрипки.