— Оно? — переспросили мы с Юмми в один голос.
— Нечто, которое управляет леди Летисией. Как ее подругой много лет назад.
В глазах потемнело от гнева. Он таки нашел возможность вернуться к запретной теме.
— Вы о сестре Элиаса? — уточнила Юмми.
— О ней самой. Похожая ситуация, не так ли? Леди Летисия могла попытаться выброситься из любого окна в замке. Но отправилась в лунную башню. Я не верю в такие совпадения.
— Но причем тут лунная… — начала светлая староста, взяв нить беседы в свои руки.
— Повторить злодеяние, вызванное внушением, проще там, где это уже случалось раньше, — пояснил Маркус. — Не так-то просто вынудить мага убить себя. Одно дело — заставить идти на зов, другое — лишить себя жизни.
— Но зачем убивать леди Дитрих? — спросила Юмми.
— Боюсь, этот вопрос не ко мне. Могу лишь предположить, что она сильно мешает супругам Ван-се-Рмун. Да-да, леди Юмми, я в курсе ситуации. Не забывайте, что сюда я прибыл по рекомендации герцогини Виктории. Боюсь, на этом всё. Я ничем не могу помочь. В том числе, и вам, леди Лилит. У меня нет ответа, почему вы с леди Летисией обе пострадали в ночь духа, и грозит ли вам то же, что творится с ней. Замечу лишь, что вас защищает множество оберегов и артефактов. Пробить эту защиту непросто.
Возвращались из целительского блока в молчании. Я думала о Дитрих, не понимая, почему она стала опасной в глазах основателей. Разве что… С Гвендарлин что-то стряслось. Как и с истинным духом. И с Марго. Вдруг Дитрих, сама того не ведая, узнала нечто важное? Иначе какой смысл упорно от нее избавляться? Юмми деликатно держала мнение при себе, не лезла в душу. Только на развилке, где нам полагалось попрощаться, проговорила тихо:
— С тобой такого не произойдет. По мнению основателей, ты идеальный сосуд. Твое тело необходимо им в целости. Но случившееся в ночь духа… Лилит, я бы на твоем месте не подходила к леди Дитрих. На всякий случай. Вдруг то, что тогда повлияло на вас обеих, проявится снова…
Пробрал озноб, будто вышла из замка в зимнюю стужу в летнем платье. Я разглядела в глазах Юмми страх. Если уж она боится, дела плохи.
****
— Улыбнись, Лилит. Мы идём на бал, а не на похороны.
Я одарила Брайса гневным взглядом, хотя вряд ли он разглядел его под маской.
— Не накаркай, — бросила парню Рашель и взяла Элиаса под руку. Маскарад — отличная возможность побыть парой у всех на виду.
Я же проигнорировала протянутую ладонь Ульриха. Сделала вид, что не заметила. Он выглядел великолепно. Строгий черный костюм и плащ, расшитый желтыми лилиями. Но любое сближение притупило бы бдительность, а я не могла сегодня позволить себе расслабиться. Нервы натянулись, как струны. Казалось, вот-вот заплачут не хуже скрипки Марго. Никакой романтики, никаких танцев. Я кожей ощущала приближение беды.
В бальном зале тревога чуть ослабила щупальца. Я будто совершила путешествие во времени. На год назад. В вечер, когда всё закончилось благополучно, вопреки ожиданиям. По полу с наколдованными желто-красными листьями вновь кружились пары. Правда, не в костюмах зверей, как в прошлый раз, а в цветочных. Но это не меняло сути. Мне полегчало. Что может случиться? В худшем случае мы не найдем новых участников. Или же найдем, но они попытаются сдать нас педагогам. Но Бритт, годами охотившийся на орден, мертв. А Дюваль никогда не проявлял рвения в наших поисках. Даже если в его теле Дарлин Ван-се-Рмун — это не катастрофа. Основатели прекрасно знают всех нас по именам и в лицо.
— Окажешь мне честь? — Ульрих галантно поклонился.
— Давай немного посидим. Что-то я неважно себя чувствую.
И не ложь. Почти.
Если Ульрих и расстроился, вида не показал.
— Хорошо. Но подальше от музыкантов, чтобы слышать друг друга.
Мы облюбовали диванчик в углу. Устроились с бокалами виноградного сока. Поблизости никого не наблюдалось. Ученики предпочитали веселиться. Не увязались следом и участники ордена. Даже бесцеремонный Брайс. Его перехватил мэтр Шаадей, дабы помог повесить упавшую с окна штору. Элиас с Рашель кружили в танце, не сводя друг с друга глаз. Юмми обходила зал по периметру, следя, не подберет ли кто замаскированные артефакты.
— Ты поговорил с мамой о моей реакции на зелье? Точнее, ее отсутствии? — спросила я. Нарочно заговорила о делах, чтобы не думать о празднике, проходящем мимо.
— Да. Она сказала, это странно. Но ты и сама по себе необычная. Может, в этом дело. Обещала посоветоваться кое с кем из истинных, тех, кто опытнее.