— Такое бывает? — не удержалась я от укола.
Ульрих ни чуть не обиделся. Засмеялся.
— Я и сам удивился.
И тут появилась ОНА. Бабочка. Самая настоящая бабочка. Крупная. Черно-голубая. Она парила по залу над кружащимися под воздушный вальс парами. На первый взгляд, ее полёт был бесцельным, она сворачивала то вправо, то влево, но я могла поклясться, что бабочка постепенно подкрадывается к нашему углу. И отчего-то меня это совсем не радовало. В ее красоте чудилось нечто зловещее.
— Я паникую без повода, или эта бабочка не к добру? — спросила я Ульриха.
— Что?
Оказалось, он задумался и не заметил необычную гостью маскарада.
— Вот, демоны!
Бабочка была почти над нами, и полуведьмаку это крайне не понравилось. Он резким движением сорвал цветочный плащ, повредив застежку, и накрыл им нас обоих.
Вовремя!
Сверху громыхнуло, и что-то полилось. Кто-то из девчонок завизжал, а Ульрих ловко сбросил наш «щит» на пол и схватил меня за руку.
— Идём.
Я вскочила и покачнулась, увидев, во что превратились желтые лилии, еще недавно красовавшиеся на черной ткани. Их покрывали уродливые красные пятна. Кровь?! К горлу подступила рвота, мне живо представился поверженный Ульрих, а в ушах зазвучал незнакомый голос: «Полуведьмаки умирают молодыми…»
— Не бойся, — шепнул он мне — живой и невредимый. — Это глупый розыгрыш. Кое-кто никак не угомонится. Пойдем, проветримся.
— Что здесь происходит?
Дорогу преградил вездесущий мэтр Хогард. Я, было, заподозрила, что он шпионит, но заметила серебристую повязку на рукаве. Сие означало, что он сегодня дежурный педагог. Само собой, за порядком следили все мэтры, но, если происходило нечто из ряда вон, разбираться предстояло именно новенькому. Повезло, ничего не скажешь. Дежурить в вечер, когда ученики прячутся под масками — то еще удовольствие. В вечер, когда ордену полной луны полагается проводить отбор…
— Что происходит? — протянул Ульрих, обойдя Хогарда. — Вы же специалист, вот и установите виновника. Иль подсказать?
Не дожидаясь, пока ошарашенный наглостью ученика мэтр ответит, он потащил меня прочь из бального зала. А потом и дальше по коридору. Куда? Кажется, Ульрих и сам плохо представлял.
— Что ты имел в виду? — спросила я на ходу. Точнее, на бегу. — Расследование Хогарда о полуцветах?
— Нет. Исключительно его происхождение. Это была ведьмовская магия. Взрывающаяся бабочка. Древняя мерзость, замаскированная под красоту. Джемма никак не уяснит, что вредительство тебе всегда оборачивается против нее.
— Джемма?
— У тебя есть еще недоброжелатели среди фальшивок? Магия пусть и древняя, но простенькая. Джемме с ее «выдающимися» способностями вполне хватит силенок. Ничего, я ей организую ответный ход. Пусть гадает, от кого и за что.
— А стоит? Матушка не обрадуется. Она-то поймет, что это твоих рук дело.
— Плевать, — Ульрих продолжал торопливо перебирать ногами, уводя меня всё дальше от праздника.
— Но… — попыталась я охладить пыл кавалера, но передумала. Бесполезно. Он упертый. Вместо этого поинтересовалась: — Куда мы направляемся, собственно?
Ульрих остановился, как вкопанный. Почесал затылок и признался:
— Понятия не имею.
И рассмеялся. Нервно. И точно не от души.
— Стоит вернуться, — предложила я осторожно.
Но Ульрих отказался. Ведьмовская выходка напрочь отбило желание присутствовать на маскараде.
— Можешь «попросить» Урсула последить за Юмми? Чтоб «сообщил», если у нее появятся кандидаты в орден.
Я представила кота, снующего по бальному залу, и отвергла идею. Нечего хвостатому оберегу там делать. Как бы кто не пнул или не сделал чего хуже.
— Не стоит. Идем к фонтану. Если кто-то явится для испытания, мы точно не пропустим.
Так и сделали. Расположились прямо на полу рядом с входом в берлогу. Закрытым, разумеется. Сели напротив арки, через которую отлично просматривалось место на следующем этаже, где в стене ждал своего часа кубок ордена. Немного помолчали, глядя на древние камни, вздохнули в унисон, а потом Ульрих вдруг сказал странную вещь:
— Иногда мне кажется, что это последний семестр. В смысле, после зимних каникул Гвендарлин изменится. Не будет основателей. Или… хм… самого колледжа. Всё кончится. Так или иначе.
Я стукнула его по руке веером.
— Не нагнетай. Моя побочка только и ждёт повода устроить всем веселье.
— Но ты ведь тоже это чувствуешь.
Веер приземлился на руку полуведьмака повторно.
— Сейчас я ничего не чувствую. Точнее, чувствую. Но только не то, что…