У моей постели стояли трое: Эмилио, Дюваль и Маркус. Переговаривались шепотом.
— Не вижу ни единого тревожного признака, — отчитывался целитель.
— Но она не просыпается, — возразил Эмилио.
— Возможно, время не пришло. Подождите немного, господа. Девочка будет в полном порядке.
Судя по выражению лица среднего герцога, он не пришел в восторг от уверенности Маркуса, однако они были знакомы много лет, и вряд ли тот, работая в замке Ван-се-Росса, хоть раз давал повод сомневаться в собственном профессионализме. С другой стороны, привести в чувство Летисию Дитрих целитель не мог, а это заставляло сомневаться. Никто не всесилен. Даже гении.
— Подождем до утра, — вынес вердикт Дюваль на правах директора. — Эмилио, Маркус позаботится о Лилит. Возможно, это просто глубокий обморок на нервной почве. Любой бы на ее месте разволновался, если б зеркала не ответили. А нам пора возвращаться в зал близнецов.
— Ты не отменишь мероприятие? — удивился Эмилио.
— Не вижу смысла.
— Но…
— Идём, — отрезал Дюваль жестко, чего за ним прежде не водилось. — Чем дольше заминка, тем больше тревог и слухов.
Они ушли. Маркус постоял какое-то время, глядя на мое безмятежной лицо, заботливо поправил одеяло и тоже удалился. Мы остались одни: я и… другая я.
«Просыпайся!» — велела я себе мысленно, но не сработало.
Попробовала снова. Потом еще раз и еще. Раз за разом пыталась разбудить саму себя на протяжении двух часов, но вторая «я» оставалась неподвижной.
Будь у меня тело, я бы закричала. Не от страха. Со зла! Затопала бы ногами, швырнула б что-то тяжелое об стену. Ну, правда! Мало того, что зеркала выставили на посмешище (очередной антирекорд Гвендарлин!), так теперь лежу тут беспомощная. И ничего — абсолютно ничего! — не могу сделать!
Хм…
Или всё-таки могу?
Сознание (а как еще назвать себя бестелесную?) потянулось к двери, а потом и вовсе из целительского блока. Я летела по коридорам колледжа, видя и слыша всё, что происходило вокруг. Причем, видела магов и предметы сразу и спереди, и сзади, и с боков, будто обзавелась десятком глаз, хотя реально не могла похвастаться ни единым.
— Что за игры в коридоре? — отчитывал мэтр Сонсбери первогодок.
А через несколько шагов, наплевав на педагога, в темном углу целовались старшекурсники. Парочка не боялась гнева Сонсбери. Просто наслаждались моментом. Я ощутила идущую от них энергию — теплую и светлую. В воздухе появился терпкий аромат полевых цветов. Хм… Неужели, так пахнет любовь?
Мэтр не заметил влюбленных, прошел мимо. Я тоже не стала задерживаться, полетела дальше. Появилась идея. Не сказать, чтоб гениальная, но раз я загремела в столь странную ситуацию, стоило воспользоваться шансом.
Пункта назначения — сектора полуцветов — я достигла быстро. На мгновение остановилась перед до боли знакомой неприметной дверью, вспомнив, как весной та отказалась впускать меня внутрь. Но всё же я решила рискнуть. В конце концов, нынче я — не совсем я, а нечто похожее на дух. Гвенда же проникала в нашу с Агнией спальню, вселяясь в леди Сесиль. Да и Урсул до сих пор преспокойно разгуливает по бывшему дому.
Увы, снова ждала неудача. Дух я или не дух, неважно. Меня посчитали чужачкой. Удара не последовало, но в сектор я не попала. Осталась в коридоре. Ни с чем. Не придумав ничего лучше, я отправилась дальше — на новые «подвиги». Повторила «опыт» с белым сектором и сектором педагогов. Вновь ничего не добилась и рванула восвояси, то бишь к своим — к темным. Наверняка, Ульрих волнуется. И остальные участники ордена тоже.
Полуведьмак нашелся в одной из гостиных. Легко. Я знала, где его искать. Знала, и всё. Он сидел в кресле хмурый, как осенний день. Компанию ему составляли Рашель и Брайс.
— Расслабься, — посоветовал последний. — Скорее всего, она просто перенервничала.
В зелени глаз Ульриха вспыхнул гнев.
— А тебе не приходило в голову, что это основатели?
— Приходило, — не смутился Брайс. — Но зачем сразу думать о худшем?
Не знаю, что на это ответил бы мой полуведьмак (наверняка, нечто убийственное), однако помешал приход Элиаса — сердитого и нервного.
— Маркус говорит, Лилит просто погрузилась в глубокий сон. Как ее разбудить, он пока не знает, но уверен, что ей ничего не угрожает.
Я бы закатила глаза, коли б могла. Тоже мне специалист. Я вообще-то не сплю, а по Гвендарлин летаю, всех вижу и всё слышу.
— Если дела не столь плохи, откуда похоронный вид? — спросила Рашель.
— Да ну всех в пропасть, — прошипел Элиас и вытер взмокший лоб ладонью. — С Джеммой Паскуале вышел казус в зале зеркал. Пока она очереди ждала. На голову бабочка свалилась. Ну, пролилась краской. Как на балу на Лилит с Ульрихом. Только краска не алая, а синяя. В общем, многие на нас думают. Мол, это месть. И тут еще цвет треклятой краски. Будто послание. Хотя это сущей воды ведьмовство. Мы тут никаким боком. Но народ разве переубедишь. Мелочь это, конечно. Но осточертело быть виноватыми во всех грехах разом.