В этот раз никто не оригинальничал. Все желали духу здоровья. Я одна, находясь под впечатлением сна, попросила подсказку. И мне ответили. Да так, что я сама едва не лишилась чувств от избытка впечатлений.
«В ночь духа Лилит София Вейн должна оставить кровь на левой стороне близнецов», — гласила бледно-красная надпись, что появилась взамен наших «посланий»…
Глава 13. Разговор с врагом
— Исключено! Ты не пойдешь к зеркалам! Ни в ночь духа, ни в какую другую!
Ульрих «буйствовал» второй день подряд. Накануне вечером костерил и основателей, и духа, и все восемьсот лет существования Гвендарлин заодно. Остальные помалкивали, предпочитая не вмешиваться, хотя многие утвердились в мысли, что предложение, выведенное кровью на стене — ловушка. А, главное, что никакому истинному защитнику мы не помогали. Я тоже не открывала рта. А смысл? Всё равно моё мнение ненаглядному полуведьмаку нынче неинтересно.
— И больше никаких надписей на стенах! Всем ясно?!
Ульрих обвел гневным взглядом меня, Брайса и Рашель с Элиасом. Да таким, что у всех аппетит пропал. А мы ведь только завтракать сели, и впереди предстоял нервный день. Дни, предшествующие новолунию, вечно нервные.
— Я, между прочим, с самого начала всех отговаривал, — напомнил Брайс.
— Но кровь-то отдал, — язвительно заметила Рашель.
— Чтоб не обвинили в паникерстве и неуважении к ордену и духу, — буркнул он и отодвинул тарелку. — Может самим уже поджечь чертов колледж. Чтоб все разъехались, кто куда. Пусть основатели остаются на пепелище.
Элиас покрутил пальцем у виска, а мне неожиданно понравилась идея. Я любила замок со всей его мрачностью. Но, может, уничтожить его — единственный способ навсегда обезопасить магов Многоцветья от супругов Ван-се-Рмун?
— Лилит, тебе всё ясно? — спросил Ульрих, проводив меня на первый урок.
— Никаких зеркал, — ответила я монотонно. Лишь бы отстал.
На перемене я нашла Юмми. Хотелось обсудить ситуацию с кем-то спокойным и здравомыслящим. Накануне мне показалось, что у светлой девчонки имеются соображения, просто она не спешит их озвучивать, пока Ульрих «плюется ядом». Правда, мне пришлось постараться, чтобы добраться до Юмми. Спрятаться за углом и дождаться, пока полуведьмак, учившийся с ней на одном курсе, пройдет мимо, а потом схватить девчонку за руку и утащить подальше.
— Что думаешь? — спросила я, оказавшись на безопасном расстоянии, в смысле на два этажа ниже.
Юмми устало потерла лоб.
— Сомневаюсь, что это основатели. Слишком глупо с их стороны предлагать подобное и ждать, что ты послушаешься.
— А если на то и расчет? Мы не поверим, что они замешаны, и попадем в ловушку. То есть, я попаду.
— Но ведь ты уверена, что Гвенда Ван-се-Рмун сейчас в теле леди Дитрих. Значит, в левой стороне зеркал ее нет.
— Вдруг моя кровь нужна, чтобы туда вернуться?
— С какой стати? Будь вы родственницами — другое дело. Кровь тянется к крови. А так всё это — сущая бессмыслица.
Я растерянно кивнула и пошла на следующий урок.
Проклятье! Юмми не только не успокоила, а еще сильнее встревожила. Ибо основательница как раз приходилась мне родней. Как и ее сестра — моя пра-пра-пра-пра… в общем, прародительница «кошачьей» династии. Это значило, что у Гвенды Ван-се-Рмун имелся резон притворяться духом и просить меня окропить кровью «жилище». Эх, а ведь я была готова рискнуть. Надоела неопределенность. Хотелось ясности и реальных действий.
Впрочем, может, рискнуть? Глядишь, Летисия Дитрих освободится…
****
Вечером, пока все остальные ученики готовились к ночи духа, орден вновь собрался в берлоге. По просьбе Эмилио, переданной через младшего брата. Если она кого и удивила, виду никто не подал. Расселись за столом без видимого напряжения, словно намеревались поиграть в карты. Только Агния с Лианом нервничали. Мэтр, посвященный в тайные дела — это что-то новенькое, а, главное, тревожное. Милли, приглашенная на внеплановое собрание, села между ними и шепотом давала наставления.
— Есть важный разговор, — объявил Эмилио.
Он появился последним. Обошелся без приветствий и предисловий. Сел во главе стола и сразу приступил к делу.
— Вы так и не рассказали, как открыли берлогу. Предлагаю сделать это сейчас.
— Зачем? — воспротивился Элиас. — Открыли и открыли.
Вряд ли он собирался скрытничать. Скорее, не понравилось, что Эмилио командует. А тон у старшего братца не отличался доброжелательностью.