Марика задумалась. Это было чистой правдой. Как счастлива она была в детстве! Босоногий, полуголодный подкидыш, выросший в таборе.
— Я постараюсь, — пообещала Марика.
— Легко быть счастливым в моменты радости. Но если ты и в минуты горести будешь помнить, что я с тобой, перед тобой откроются любые двери и ты познаешь, что такое безграничное счастье.
Голубь растворился в воздухе так же неожиданно, как и появился, но Марика не огорчилась. Она приложила руку к груди и тихонько сказала:
— Я знаю, ты здесь.
Она прошла вдоль колоннады и оказалась перед лестницей. Поднявшись по ступенькам, девочка увидела небольшую площадку, которая возвышалась над остальным сооружением. Наверху, на перекладине меж хрустальных столбов висели качели.
«Не взрослеть», — напомнила себе Марика и села на качели. Её не покидало чувство радости. Ей хотелось взмыть как можно выше, к самым звёздам. Качели будто услышали её мысли. Ей даже не пришлось раскачиваться. Девочка взлетела так, что у неё захватило дух.
На мгновение Марике показалось, что качели застыли в верхней точке. Её наполнил безудержный восторг. Она была уверена, что ничего невозможного нет. Она одолеет все препятствия и вернётся к своему принцу. Но как только качели устремились вниз, в душе поселились сомнения. Марика вспомнила о потерянных друзьях и устыдилась своей радости. Как она могла веселиться, не зная, что случилось с Прошкой и Трояном. Чем ниже она опускалась, тем больше её охватывала тоска. Уроки счастья вылетели у неё из головы, но не успела Марика погрузиться в тёмный омут депрессии, как качели снова пошли вверх.
Настроение опять переменилось, но на этот раз радость была омрачена страхом падения. Марика почти не заметила, как качели прошли верхнюю точку, да они и не набрали прежней высоты. Девочка постаралась снова раскачать их, но, несмотря на все её старания, с каждым движением качели поднимались всё ниже. Марика злилась, и это ещё сильнее замедляло ход качелей. Они неумолимо останавливались.
Куда делось чувство полёта? Где оно, счастье? И вдруг из глубин памяти выплыло знание. Счастье никуда не подевалось. Оно здесь. Просто нужно его разглядеть.
Марика вспомнила, какой восторг она испытала, увидев хоровод планет на голубом небосводе, хотя у неё не было причин для радости. С тех пор мир не переменился. Он не стал хуже. Просто она забыла, что счастье всегда с ней. Девочка стала воскрешать в памяти всё хорошее, что было в её жизни. Она посмотрела на голубое небо и яркое, но не слепящее солнце. Она подумала о садовнике и его чудесных цветах. О Глебе и колечке у себя на пальце. Как ни крути, а что-то оно да значило!
Девочка машинально раскачивалась, совершенно не думая о качелях. Она и не заметила, что они взмывали все выше и выше, и спохватилась, только когда они снова на мгновение застыли в верхней точке. Марика рассмеялась. Даже когда качели полетели вниз, она не огорчилась. Было не важно, летит она вверх или вниз. Мир был всё так же щедр и прекрасен, и каждый миг был наполнен полётом. Она с удивлением увидела белого голубя. Он парил вокруг качелей.
Внезапно Марика услышала рокочущий голос.
— Ты развлекла меня.
Голос походил на отдалённые раскаты грома и доносился как будто отовсюду. Его нельзя было спутать ни с каким другим.
— Хронос, — выдохнула Марика.
Раскачиваться перед лицом великого титана казалось неуместным ребячеством. Девочка поспешно соскочила с качелей. Голубь тотчас сел ей на плечо. Он был живым и осязаемым. Его прикосновение придало Марике храбрости. Она боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть легкокрылое счастье.
— Тебе всё-таки удалось завести часы, — сказал Хронос.
— Какие часы? — удивилась Марика.
— Не важно. Не всё доступно пониманию людей. Главное — ты сделала это.
Марика оглянулась на качели. Они по-прежнему продолжали раскачиваться, подобно маятнику часов. На мгновение ей показалось, что планеты не стоят на месте, а медленно вращаются вокруг солнца. Впрочем, может быть, это было лишь обманом зрения?
— Можешь вернуться домой. Ключ у тебя, — продолжал великий титан.
Голубь на плече у Марики тихонько заворковал, и она тотчас поняла: стоит выпустить птицу счастья, как перед ней откроются все двери. Марика растерялась. Вернуться домой было так просто и так сложно.
— Ты говорил, что дверь в мир людей откроется для троих, — сказала она, обращаясь к Хроносу. — Мои друзья уже вернулись к людям?
— Нет.
— Что с ними станется, если я уйду одна?
— Как только дверь между мирами закроется, Безвременье обратится в хаос.
— Тогда я должна их найти.
— В этом нет необходимости. Они скоро будут здесь. Но, дожидаясь их, ты рискуешь.
— Что ж, мне не впервой, — вздохнула Марика и улыбнулась голубю на своём плече.
Глава 23
Зеркало
Троян и Прошка шли молча. Им было не о чем говорить. Тяготы путешествия и пережитые опасности не сплотили их. Даже общность цели была всего лишь видимостью. На самом деле их устремления были разными. Для Прошки возвращение к людям означало встречу с домом и близкими. Трояна мало интересовали люди. Бывший чародей испытывал к ним презрение, они были лишь кирпичиками, из которых он собирался строить свою империю.
К волшебному зеркалу попутчики шли тоже с разным настроем. Прошка надеялся, что зеркало поможет ему вернуть прежний облик. За то тягостное время, пока он был стариком, он о многом передумал. Говорят, с годами приходит мудрость. Прошка постарел в одночасье, но тем не менее понял главную истину: нужно не сетовать на настоящее, не ожидать, что счастливая пора наступит когда-нибудь, а ценить каждый миг своей жизни.
Он бы отдал всё, чтобы вернуться в тот момент, когда ещё только собирался покинуть дом и отправиться на остров Гроз. Глупец! Он вообразил, что, только став магом, можно обрести почёт и счастье. Он был так поглощён своей мечтой, что не замечал простых радостей, которые сопровождали его каждый день.
Как часто люди в погоне за жар-птицей теряют то, что поистине составляет смысл их жизни, а потом понимают, что жар-птица была всего лишь надувной уткой. Оглядываясь назад, Прошка с ужасом осознавал, что приобрёл непрожитые годы и старческие болезни, а потерял всю свою жизнь. Если бы он получил шанс начать всё сначала! Ради этого он был готов расшибить зеркало лбом. Но что если даже зеркало не поможет? Что если, пройдя сквозь него, он по-прежнему останется стариком? Прошка гнал сомнения прочь, но в глубине души нет-нет, а пробегал сквознячок страха.
Трояна тоже одолевал страх, но иного рода. Он не мог допустить, чтобы Прошка увидел в зеркале его истинное лицо. С одной стороны, было бы забавно посмотреть, как вытянется физиономия у этого простофили, когда он узнает, что его сотоварищем является бывший Верховный Чародей Агриппа. Но с другой — Троян не рисковал вступать в открытое противоборство. Что-то подсказывало ему, что в одиночку завести часы не удастся. Их пути с девчонкой ещё пересекутся, и тогда будет нелишним сохранить свою тайну. Он ломал голову, как пройти через зеркало и не открыть правды, но на этот раз в его изворотливом уме не рождалось никаких идей.
Размышления Трояна прервал Прошка:
— Как ты думаешь, за зеркалом я опять стану молодым?
Троян пожал плечами.
— Может быть.
— Я тоже так думаю, — кивнул Прошка, с радостью хватаясь за брошенную ему соломинку надежды. — Недаром ведь зеркало показывает суть вещей.
Троян не поддержал беседы, и Прошка не стал настаивать. Поначалу его обижала высокомерная молчаливость товарища, но постепенно он привык к этому.
Дорога привела их в берёзовую рощу. При виде белоствольных красавиц у Прошки защемило сердце. Он как будто снова оказался на родине.
— Берёзоньки! Как же я по вас соскучился! — сказал он, поглаживая шершавые, белые стволы.
— Соскучился по деревьям? — усмехнулся Троян.
Прошка не успел ответить, потому что его отвлёк крик альбатроса. Зловещая птица реяла в небе, точно пророча новые несчастья.
— Смотри-ка, явился горевестник, — мрачно буркнул Прошка.