Выбрать главу

— Будущему воину вредит такое отношение! Вы избалуете его и получите жалкую неженку!

— О, боже мой! Итан, вы стали ходить бесшумно как тень, что весьма странно при вашей комплекции, и вы не стучите в дверь, как полагается. Я начинаю думать, что вы нарочно меня пугаете. А насчет жалкой неженки, это ещё не воин и не взрослый муж, а всего лишь маленький ребёнок. Если не в детстве, то когда же ещё можно получить родительскую ласку и любовь в такой мере? Жизнь ещё успеет преподнести ему неприятные сюрпризы в будущем. Так пусть же у него в памяти останется воспоминания о счастливом детстве и уверенность в том, что его мать будет любить его всегда! Несмотря ни на что! — Мариэль повернулась к Итану, и с возмущением глядя на него, высказала ему все на одном дыхании.

— А может быть ваша чрезмерная любовь к Тео связана с тем, что он его сын? — тихо со злыми нотками в голосе спросил он.

В первый раз Мариэль посмотрела на него с такой откровенной неприязнью и встретилась с таким же холодным чувством в его глазах. Её как будто сковал, обездвижил на мгновенье этот взгляд, вселяющий страх то сужающихся, то мгновенно расширяющихся черных зрачков. Сын тронул её своей маленькой ручонкой, и она как по волшебству стряхнула с себя это состояние. Мариэль ничего не ответила ван Миду, и он с чувством собственного достоинства поклонился и вышел. От его присутствия и от его слов в душе сразу появилась такая пугающая пустота.

Она снова стала видеть странные сны, вернее только один сон, но всё чаще. Один и тот же сон стал преследовать её каждую ночь. Мариэль видела своё отражение в зеркале, причём сама она молчала, а её отражение постоянно повторяло ей одни и те же странные слова, повторяло настойчиво. И после этих слов возникало ощущение, как будто её с силой бьют по голове, и Мариэль просыпалась в холодном поту. Значение этих слов она не понимала, а вслух боялась их произносить. Она чувствовала, как с каждым днём у неё растёт внутреннее беспокойство, напряженность и предчувствие беды. Причины этому она пока ещё не находила. И ещё. Она только сейчас заметила, что её сила исчезла.

Глава 17

В самом начале весны, когда Охия стряхнула с себя зимние оковы, и Ваас собрал совет лордов — ему доставили послание из Нового Азарона. Стоя, в коридоре он удивлённо развернул свиток и прочитал, потом медленно с недоумением свернул его обратно и остановился в нерешительности. Нил заметил странное состояние старшего брата и подошел к нему, продолжая улыбаться после разговора с друзьями:

— Ваас, такое впечатление как будто тебя из-за угла с ног до головы окатили ледяной водой! В чём дело? — спросил он.

Ваас неспеша, без слов протянул ему послание. Нил пробежал глазами по письму, сначала один раз, потом второй. На его красивое лицо легла мрачная тень, он в растерянности провел рукой по волосам.

— Если сделать не сложный расчет, получается, что это не ребёнок Орланда. Прошел ровно год с того момента как мы в последний раз видели её. Затем Орланд уплыл, а Мариэль от кого-то родила сына! От этого азаронского военачальника?!! — воскликнул он.

— Не знаю, что с ней творится! Сначала она приказывает своим воинам, охраняющим их границы никого из охийцев не пропускать, они передали, что их госпожа никого из Охии не хочет видеть! Теперь она посылает гонца и пишет что скучает, да ещё и делится со мной такой сомнительной радостью! Это определенно не сын седьмого лорда, гонец добирался до нас от силы неделю и Орланда точно не было в то время, когда можно было зачать этого ребёнка. Что она себе позволяет? Ведь она всё ещё его жена!!! Он не снесёт такого позора! — проговорил первый лорд, приходя в бешенство.

— Не будем ему говорить об этом! Скроем! Сделаем вид, будто ничего не произошло! — предложил расстроенный Нил.

— Нет, брат! Я не могу! Я должен сказать ему об этом, но не при всех, позови его!

Орланд появился через пять минут в сопровождении Нила, а Ваас всё стоял на том же месте как оглушенный. Он всё так же, не говоря ни слова, протянул послание Орланду. Седьмой лорд, чувствуя неладное, выхватил из его рук письмо и прочёл. Он замер, застыл как каменное изваяние. Затем его руки медленно опустились и выронили письмо, как будто груз этого послания был невыносимо тяжелым даже физически. Орланд прислонился спиной к стене и закрыл глаза. Ваас и Нил никогда не видели его таким, они ошеломлённо смотрели на него и не находили слов, наблюдая как терзается и болит его душа. Когда Орланд открыл глаза, у него был вид живого мертвеца. Он отрицательно покачал головой на их попытку что-то сказать и, спотыкаясь, вышел на улицу.