На улице послышались крики, звон оружия. По коридорам раздался топот бегущих ног и детский плач.
— Тео!!! — Мариэль рванулась к выходу.
— Стой! — наместник уперся мечом ей в грудь. — Хочешь, чтобы твой сын остался жив — покорись мне!
— Чтобы ты убил нас позже? Никогда этого не будет! Я тебя не боюсь! Сам сказал, что пока меня убить нельзя!
— Но охийского щенка можно! — жутко расхохотался он.
Мариэль бросилась в сторону и, схватив первый попавшийся стул, со всей силы швырнула его в Пилатиона, он увернулся, и у неё появилась возможность выскочить из комнаты. Она на ходу сбросила узкие туфли и босиком, подбирая тяжелую юбку, побежала за похитителями Тео. Наместник ринулся за ней вниз по ступеням. Во дворе крепости азаронцы отбивались от людей Пилатиона. Плач ребёнка сливался с криками сражающихся людей и стонами раненых. Мариэль перепрыгивая через лежащие тела и уворачиваясь от взмахов мечей дерущихся воинов, бежала на голос сына, которого уносили верные приспешники наместника. Она услышала, как прискакавший всадник громко крикнул:
— Сюда приближаются отряды охийцев!
— Я так и знал, что ты послала мальчишку за помощью! — раздался рядом с ней голос Пилатиона. — Они не помогут тебе! Твой сын — твоё самое слабое место. Ты отправишь охийцев обратно и покоришься мне, а с тобой и все азаронцы! Навеки!
— Нет! Ни за что! — она бросилась бежать дальше, к всадникам держащим на руках её сына и отражающим нападение азаронцев, которые были на её стороне.
Наместник, как заговоренный от пролетающих стрел, вскочил на коня, и быстро опередив её, прокричал:
— Значит, я скормлю его своим драконам!
Он выхватил у одного из своих людей арбалет и выстрелил ей прямо в грудь. Стрела вонзилась в правое плечо Мариэль. Она пошатнулась, но не упала. Тогда он замахнулся мечом, мечтая срубить ей голову, но с криком выронил свой меч, прижимая сведенную судорогой руку:
— Тогда ты умрешь сама! От горя! — бросил он, зло, глядя на неё.
Его небольшой отряд сорвался с места, покидая Новый Азарон.
— Наследница ранена! Госпожа, вам нужна помощь! — к ней подбежали азаронцы. Взволнованные лица. С заботой поддерживающие руки.
— Стоит ли нам запереть ворота и продолжать обороняться? Охийцы уже совсем рядом! — задал ей вопрос, обеспокоенный Азур.
— Нет, это друзья! У нас больше не осталось лошадей? — отчаянно проговорила Мариэль. Сейчас она не чувствовала боли, она широко распахнутыми от горя глазами смотрела вслед удаляющимся воинам Пилатиона. Ей казалось, что её тело осталось здесь, а душа летела в погоне за сыном.
— Наместник увёл всех лошадей, мы не можем броситься в погоню, но если охийцы нам помогут… — топот приближающегося конного отряда заглушил слова азаронского стражника.
Мариэль с трудом вышла за ворота. Каждый шаг отдавался сильной болью в плече, кровь залила всё платье на груди. Она уже чётко видела среди всадников Вааса, Нила и … Орланда. Пошатнувшись, Мариэль оперлась здоровой рукой о стену. Когда первые идущие впереди лошади поравнялись с воротами крепости, она упала на колени, умоляюще сложив ладони, и посмотрела на подъехавших охийцев глазами полными отчаяния.
— Не останавливайтесь! Я прощу вас, догоните отряд наместника! Верните его! — с мольбой в голосе простонала она.
— Мариэль, что здесь случилось? Ты ранена! — прокричал Ваас, соскакивая с коня и с тревогой глядя на изменившееся от страдания лицо девушки.
Сильные руки другого человека уже осторожно поднимали её с земли и такой родной, до боли знакомый ей голос спросил:
— Кого вернуть? — Орланд твердо взглянул ей в глаза.
— Сына … он забрал моего сына. Он хочет убить малыша… — прошептала ему Мариэль.
— Ваас! — резко обернулся он к первому лорду. — Я поведу твоих людей, останься с ней! — Орланд снова вскочил в седло, — Ты поможешь здесь больше чем я! Вперёд! — и охийцы во главе с Орландом и Нилом рванули с мест, бросаясь в погоню.