— Но я же сохранила! А теперь все служанки Охии будут думать, что запросто могут переспать с седьмым лордом и станут смеяться надо мной, — всхлипнула Мариэль.
— Я же сказал, у тебя был Тео, ты держалась за него. И это были не все служанки, а только две. С тех пор как он узнал о сыне, он стал прежним и больше не позволял себе подобного, — уверенно ответил Джон.
— Откуда ты знаешь, две здесь, десять в Ихтаре и ещё где-нибудь? Мне уже все равно я не прощу ему никогда!
— Мариэль, я узнал об этом от него самого, тогда он говорил со мной очень искренне, я никогда ещё не видел его таким, а вообще я удивляюсь тебе, как только дело касается тебя, ты перестаешь пользоваться своей силой и впадаешь в самые обыкновенные истерики. Ты же можешь понять, где правда, а где ложь, наверно то, что ты в душе не можешь ему сразу этого простить, мешает твоей силе раскрыть тебе глаза на вашу ситуацию. Я надеялся, что когда ты лично поедешь и поговоришь с Орландом, ты поймешь, как сильно он любит тебя, сама скажешь ему о том, как ты не можешь жить без него и вы договоритесь, но ты вернулась без ничего, а теперь все усложнилось ещё больше. Когда я ездил в Ихтар Орланд был именно таким, каким ты его любила. После этих его поступков, поверь, ему не хотелось жить, он поступал так опьяненный вином. Эти женщины, они завидуют тебе, потому что он любит только тебя, а их ни капли, просто с ними сработал животный инстинкт. Прощать или нет решать тебе, но подумай, станет ли тебе легче, если ты не простишь его и будешь до конца своих дней его проклинать. Будешь ли ты счастлива, Мариэль? Судьба дает тебе ещё несколько дней разобраться в себе. Ты хорошо его знаешь, он даже выдержал тот позор от твоей пощечины, а ведь для охийца это смертельная обида, для охийцев твой поступок чудовищно немыслимый, а Орланд даже глазом не моргнул. Вы погубите себя своими препираниями!
Больше Джон не трогал Мариэль, не заговаривал с ней на эту тему, старался оставить её наедине с собой. Они с ней почти не виделись в эти дни, Джон считал, что он сказал все что думал и теперь все зависит только от мудрости его сестры. А Мариэль внешне уже была спокойна, она подолгу гуляла в окрестностях поместья. Больше всего ей не хотелось думать о последней сцене с Орландом и о её причинах. В основном она вспоминала далёкое прошлое, свою жизнь до этого мира, свои мечты, затем свою первую встречу с седьмым лордом, его страшные превращения, мир теней в который она отправилась ради него, вспоминала своего сына — в такие моменты лицо её оживало. Касаясь ладонями шершавых стволов деревьев, Мариэль ощущала их тепло, идущую от деревьев миролюбивую энергию и слушала, о чём шепчутся засыпающие деревья, слушала беспокойный и прощальный гомон перелетных птиц. Окруженная со всех сторон природой на душе у неё становилось легче и светлей, надежда пробивалась в её сердце, как пробивалось осеннее солнце сквозь голые ветви деревьев. Прозрачное голубое небо, такое чистое и бескрайнее — окрыляло, а теплые солнечные лучи ласково согревали огорченное сердце. Эти несколько дней, которые показались для неё вечностью, прошли, и наступила дата свадьбы Нила, назначенная Ваасом.
Глава 22
— Почему я туда иду, сама не знаю? — тихо возмущалась Мариэль.
— Почему, почему, потому! Потому что этим ты выражаешь своё уважение охийскому правителю и его брату. Они вроде не чужие нам теперь, Мариэль, они наши друзья, почти родственники! — воспитательным тоном произнес Джон. — О, боже, Мариэль! Ты что собралась это надеть? Ты же не на похороны идешь, а на свадьбу. Немедленно выбрось это, и где ты только взяла это платье?!! — он открыл сундук и, порывшись в нём, достал другое из золотистого шелка. — Одень это, не забывай кто ты! Азаронская королева должна блистать, что бы ни творилось у неё на душе!
— И когда это ты стал таким убежденным франтом, Джон? Я тебя не узнаю, — проворчала Мариэль и всё-таки послушно надела предложенное братом платье, изысканные драгоценности, уложила свои красивые волосы, но корону надевать не стала, как Джон не возмущался.
— Это уже будет слишком! На мне и так килограмм золота и драгоценных камней. Сегодня я не официальное лицо, а просто гость, добрый друг, отстань от меня, Джон. Боже, как мне не хочется туда идти!
Вопреки своему желанию остаться Мариэль в назначенный час отправилась с Джоном на праздник.
Казалось, благородные охийцы и не покидали Охан, на этом пиру, который давал Ваас в честь брата, их было столько же, как и на предыдущем празднике, нехватало только дивийцев и хатов. А так всё то же скопление знатных охийцев, метушня слуг, ржание лошадей, звуки музыки.