— Пошла прочь, глупая рабыня!!! — закричал на неё, подбежавший старший слуга.
— Простите, великодушно, лорд Орланд. За то, что она попалась вам на глаза и так бесстыдно на вас пялилась. Она будет наказана. Это немая рабыня, да ещё и глухая, наверное, видите, ей говоришь, а она стоит как вкопанная. Зачем её только лорд Ламарк держит, — пролепетал слуга, толкая девушку.
— Немая говоришь? — тихо проворил молодой лорд, удивленно вскидывая брови, — Делай с ней, что хочешь.
Слуга хотел, было её схватить, но какой-то шум со двора отвлек его внимание и он, забыв о рабыне, бросился прочь. Мариэль не сомневалась в том, что он обязательно её покарает, этому услужливому ублюдку нравилось держать её голодной или запирать в старый погреб с крысами.
В зале больше никого не осталось, что-то происходило во дворе, но Мариэль так устала, чтобы пойти посмотреть. Она тихонько присела на нижнюю ступеньку лестницы и задумалась, даже не заметив, как к ней подошла старая кухарка:
— Там на конюшне, лорд Ламарк забивает до смерти раба, которого привезли с тобой. Тебя ждёт та же участь, дурочка, если будешь попадаться на глаза господам.
Дальше Мариэль не стала её слушать, сердце бешено заколотилось, она мчалась изо всех сил на конюшню, в висках стучала только одна мысль «Джонни»!!!
Джон лежал, скрючившись на земле в одних подштанниках. Его спина, руки и лицо были все в крови, а лорд Ламарк продолжал исступленно избивать его кнутом.
— Так ты не скажешь, паршивая собака, как найти хатов?!! Зови их или я засеку тебя на смерть! Мне нужен хотя бы один из них! Я слыхал они могут лечить, не то, что эти болваны придворные лекари.
Вокруг этой линчующей сцены столпилась вся оставшаяся знать и слуги. Мариэль подбежала к конюшне и спряталась за бочкой. Она выглянула и обмерла, увидев эту страшную картину. Как раз в этот момент один из лордов громко спросил у лорда Ламарка:
— Что так разозлило вас, правитель???
— Эти бездари лекари только разводят руками. Они сказали, что у моего сына нет шансов, чтобы жить! Только чудо может его спасти! Очень давно я слышал, как хаты спасли истерзанного диким зверем охийского мальчишку.
— Тогда убей этого раба поскорей. Сядем на лошадей и подожжём лес хатов, выкурим их оттуда, — раздался тот же голос.
Какая-то сила бросила её прямо на лорда со скоростью мысли. Никто не успел и глазом моргнуть, как Мариэль ястребом подлетела к нему и грубо оттолкнула его в тот момент, когда он занес руку для следующего удара. При этом она умудрилась ещё, и выхватить у него из-за пояса кинжал. Направляя острое лезвие на лорда, сверкнув своими потемневшими от ярости васильковыми глазами, она прокричала на чисто охийском языке:
— Не смей подымать руку на моего брата, дикарь!!! Хаты скорее умрут, чем помогут такому как ты! Даже если вы сожжёте лес, они не покинут своего мира, пусть даже и ради нас.
— Ещё минута и ты умрешь, ничтожная рабыня! — прорычал Ламарк, двинувшись в сторону девушки.
Мариэль заметила, что десятки солдат уже нацелили на неё свои луки и стрелы.
— Прежде чем умереть, я хочу кое-что вам сказать, лорд Ламарк. Мы несколько месяцев жили у хатов и меня обучили многим тайнам их мастерства. Я тоже умею лечить. У вас может и будет шанс спасти сына, если вы забудете о гордости и чистосердечно попросите меня об этом.
— Да я лучше умру, чем стану унижаться перед женщиной, да ещё и рабыней! Приготовьтесь умереть, падшие твари!
— Мне и не нужно твоё унижение. Только если меня попросить о помощи — моя сила откроется. Подумайте, ведь вы отец, а я хочу, чтобы мы с братом выжили. Мне нужна эта сделка. «Падшие твари» тоже умеют бороться. Если я не смогу, тогда вы убьёте нас не раздумывая, а если смогу — дадите нам свободу и принесёте извинения за все оскорбления! — В эту минуту Мариэль навсегда распрощалась со своей рассудительной моральной невинностью. В ней вскинулась воинствующая женщина, готовая защищаться и нападать.