Орланд тяжело вздохнул. Мариэль резко обернулась к входящему гонцу.
— Лорд Орланд! Господин Ваас призывает на помощь вас и ваших воинов. На востоке чужестранцы разоряют земли пятого лорда. Они пришли на кораблях и напали без предупреждения. Люди лорда Руперта вступили в бой, но силы их не равны.
Седьмой лорд с сожалением взглянул на жену, извиняясь одними глазами.
— Фериш! — громко крикнул он.
В зал вбежал стражник Ихтара.
— Труби сигнал войны, Фериш. Пусть все мои люди соберутся у ворот замка! Мы выступаем сегодня! — скомандовал Орланд.
Они снова остались одни. Орланд повернулся к ней, казалось, он хотел что-то сказать, но в этот момент не мог подобрать нужных слов. Молчание затянулось. Мариэль посмотрела на него потемневшими от расстроенных чувств глазами. Слова были ни к чему, так как расставание было неизбежно, а утешение бесполезно.
— Иди, Орланд, тебе нужно собраться в дорогу.
— Пойми, войны не новы для Охии. Не раз наш народ отбивал нападения, поэтому наши предки и объединились. Воины семи лордов всегда с честью возвращались победителями, — наконец произнес он.
— Все возвращались? Ты хочешь сказать, что ваша земля щедро полита кровью? Мне трудно это понять, зачем люди уничтожают друг друга? Зачем губить столько жизней?
Орланд опустил глаза и не нашел что ей ответить.
— Я поеду с тобой! Хотя бы до владений Вааса! — горячо произнесла она.
— Нет! — сказал он жестко и весь напрягся, — Ты никуда не поедешь! Ты должна оставаться в Ихтаре. Это моя воля! Моя жена должна уважать моё слово. Даже не думай, Мариэль!
— Так поступают охийские жены? Но я не охийка! — в её голосе послышался вызов.
— Я больше не желаю спорить с тобой на эту тему, Мариэль! Ты остаешься здесь! — он сделал ударение на последнем слове и вышел.
«Сидеть и ждать, сидеть и ждать! А по ночам горько плакать в подушку и думать, жив ли он. Это хуже смерти, я так не смогу!», — мысли лихорадочно неслись одна за другой. Она слышала, как Орланд громко отдает приказы, как подворье заполнилось ржанием лошадей и голосами людей, металлическим звоном оружия. Мариэль заставила себя подняться и выйти на улицу.
Сотни воинов уже строились за воротами, последний вооруженный отряд покидал широкий двор Ихтара. Конюх подвел последнего оседланного коня для седьмого лорда, Мариэль забрала у него поводья и стала дожидаться мужа. Орланд не спеша, спускался по ступеням, не сводя с неё глаз. Он остановился возле неё и попытался улыбнуться.
— Ничего не говори! — опередила она его, — Просто поцелуй меня на прощание.
На её губах ещё не успел остыть его поцелуй, как последние всадники скрылись из виду. Холодный весенний ветер продувал одиноко стоявшую женскую фигуру, он холодил не только тело, но и душу, от его недобрых завываний сжималось её сердце. Она про себя молила бога и всех святых, которых только знала — за его спасение, чтобы случилось чудо, и все возвратились домой живыми.
— В такие моменты очень тяжело сохранять спокойствие, — встретил её на пороге Зус.
Её терпения хватило всего на два дня. Днём она терзалась от неизвестности, от назойливых и тревожных мыслей, чем-то занять себя и отвлечься было совершенно невозможно. А ночью она металась в кошмарных снах. Мариэль просыпалась в холодном поту и понимала, что смысл этих снов очень важен, но понять их значение было для неё сложно. Она видела себя во сне разорванной на две части стоящей посреди поля битвы и Орланд закутанный в черный плащ удаляется от неё, она зовет его, а он не оборачивается, в ушах всё время стоит плач какого-то ребёнка.
На третий день желание всё узнать самой и оказаться поближе к месту сражения, достигло такой страшной силы, что она, невзирая на запрет Орланда отправилась в путь. Одна. Зус, видя её решимость и доверяя её чувствам, даже не спорил с ней, он молча оседлал Грома и по-дружески махнул на прощание рукой.
Только её путь лежал не в Охию, а к хатам! Мариэль была уверена — лесной народ знает ответы на все её вопросы. Преодолев без остановок достаточно долгий путь, она примчалась в хорошо знакомый ей лес и нашла открытым всего один единственный проход — в шатёр совета старейшин.
Многие хаты собрались сегодня здесь, несмотря на позднее время. Мариэль скакала целый день, измотав себя и своего коня, поэтому подступившую тошноту она списала на усталость.
«Мы ждали тебя, Мариэль, знали, что ты приедешь», — было, первое, что она услышала, войдя в шатёр.
— Я приветствую лесной народ, моё почтение старейшинам. Я не могла не прийти. Это сила привела меня к вам.