После такой непродолжительной, но содержательной речи она снова вместе с ван Мидом вернулась в палатку, оставив и так готовых идти за ней на край света азаронцев в замешательстве. Итан был слегка недоволен и удивлён. Он задумчиво потер кончиками пальцев свой лоб и нехотя проговорил:
— Это поразительно! В вас вовсе нет качеств, которые должны быть у королевы. Вы простите меня за мою откровенность, но вы разговаривали с ними как с равными, как с друзьями. Так нельзя! Это подорвет ваш авторитет, править надо жёстко, люди не привыкли к такому мягкому отношению. И потом, вы всё время говорите «ваш народ, ваши обычаи, ваш Азарон», а следовало бы говорить — «наш».
— Вы закончили, Итан? А теперь оставьте меня одну! — резким тоном бросила ему Мариэль.
— Хорошо, как прикажете, — с чувством собственного достоинства произнес ван Мид и удалился, оставив её в покое.
«О, боже мой! Лучше бы это был кошмарный сон! Остановите землю, я сойду. Я же здесь совершенно. … Нет!». — Мариэль мысленно запнулась и положила руку себе на живот. — «Нет, я не одна, нас двое». Она улыбнулась сама себе тихой отрешенной улыбкой. Усталость валила её с ног, она прилегла на тюфяк, набитый соломой и мгновенно уснула.
Чувство сосущего голода, такое неприятное и требовательное разбудило её. Мариэль протёрла сонные глаза. Кругом было темно, только рядом убаюкивающее шумел океан. «Видно, я здорово отключилась, засыпала днём, а сейчас глубокая ночь. Господи, теперь бы я съела всё, что угодно!». Мариэль потянулась и вышла из палатки. Редкие костры азаронцев всё ещё горели.
— Что заставило вас блуждать среди ночи, моя королева? — вырос из темноты ван Мид.
— Я страшно проголодалась, — тихо ответила Мариэль.
— По нашим обычаям, беременным женщинам нельзя есть ночью и в темноте, — так же тихо проговорил он, подойдя к ней поближе.
— С чего вы взяли?!! Я что просто не могу захотеть есть или пить? — возмутилась она, не собираясь пока раскрывать кому-либо свою тайну.
— Ну, как вы уже заметили, я давно не маленький мальчик и всё замечаю и понимаю.
Она скорей услышала, чем увидела, что он усмехнулся.
— Значит, у вас в Охии действительно есть муж?
— Я не хочу об этом говорить! — Мариэль решительно развернулась и зашагала в сторону палатки.
— Так вам снова расхотелось есть?! Обещаю, что ни о чём не спрошу, — громко прошептал ей вдогонку ван Мид, и, не дожидаясь её ответа, догнал её и легонько взял за локоть, — Можно я проведу вас к моему костру, только сейчас кроме сушеной рыбы ничего не могу предложить.
— Опять рыба? Ладно, я попытаюсь, — понуро согласилась Мариэль.
Немного подкрепившись, греясь у огня, она долго смотрела на океан, освещаемый слабым светом луны. Волны, вздыхая, накатывались на берег, а Мариэль казалось, что она слышит, как вздыхает во сне Орланд. Чтобы немедленно прогнать эти мысли она спросила:
— Итан, а на кораблях ещё остались люди?
— Нет, все до одного сошли на берег. Я думаю, мы оставим их здесь, надеюсь, ваши охийские друзья не сожгут их, хотя … зачем они нам теперь? Если мы пойдем в сторону лесов, кораблям там пристать негде, слишком скалистый и обрывистый берег, не подойдешь, можно напороться на подводные скалы, мы проплывали там, я знаю.
— Нужно отправляться завтра, прямо с утра, мы месяц будем добираться туда пешим ходом, — продолжая бороться со своими грустными мыслями, проговорила Мариэль.
— Жаль, лошадей мы с собой не смогли захватить. Завтра так завтра! Соберем всё необходимое с кораблей и отправимся.
— А почему я нигде не видела среди азаронцев маленьких детей, только подростки? — неожиданно для себя вспомнила Мариэль, это действительно сильно удивило ее, когда она ехала через их лагерь.
Итан ван Мид долго смотрел на огонь молча, языки пламени отражались в его глазах, придавая химерность его образу.
— Тяжести странствий, голод, штормы, болезни, привели к тому, что маленькие дети стали умирать или рождаться мертвыми. За последние несколько лет, у азаронцев не родилось ни одного ребёнка, я имею в виду живого и здорового ребёнка. Люди думают, что это продолжает действовать проклятие Диназы.