Ему снились сны — жуткие, отвратительные, тошнотворные. Монстры, покрытые серой шерстью, рвали его тело, он слышал шипение слюны и сытое урчание чудовищ. Но однажды всё закончилось. Он проснулся в небольшой светлой комнате, где стояла только его кровать и небольшой столик, на котором громоздилась куча пузырьков, бинтов и корпии. Пахло карболкой, к тяжёлому запаху которой примешивался пряный аромат каких-то духов. У окна спиной к нему стояла женщина в платье из синего атласа. По изящной хрупкой фигуре и пышным тёмным волосам он узнал баронессу.
— Где я? — прохрипел Лэнгли.
Вероника повернулась и приблизилась к нему:
— Наконец-то, — с облегчением сказала она. — Вы сейчас у доктора Тэнта, моего доброго друга. Вы двое суток были в беспамятстве.
Инспектор ощупал себя: плечо было туго забинтовано.
— Так это не сон? Что со мной случилось?
— Вас чуть не загрызла Тварь. Эти создания питаются человечиной. Они предпочитают пожирать свою жертву живьём, а так как удобнее это делать тихо, они вводят её в некий транс. Сильной боли нет, но это мучительно, мерзко, а поделать ничего нельзя. Единственный шанс победить Тварь — это напасть очень быстро и неожиданно. Если она успела опомниться, лучше бежать. Вам повезло, что я охотилась в городе. Обычно я уезжаю.
— Миледи, — Лэнгли попытался приподняться, — откуда вы всё это знаете? Хотя… Ваши родители…
Баронесса горько хмыкнула:
— Именно. Это были не просто звери. Меня спас дядя, когда Тварь уже начала рвать моё тело. Никто бы не поверил, поэтому дядя не стал опровергать версию о волках. Он воспитал меня и научил их убивать.
— Миледи, вы спасли мне жизнь. И теперь она принадлежит вам.
— Не стоит, мистер Лэнгли. Я ведь немного виновата перед вами: не успела предотвратить ваше ранение…
Она опустила руки ему на плечи и мягко надавила, заставляя снова лечь:
— Я знаю, что вам очень плохо. Слюна Твари ядовита, и даже самые лёгкие раны опасны. Лежите, я настаиваю.
Сердце инспектора сделало какой-то невообразимый кульбит, и он осторожно накрыл её пальцы здоровой рукой:
— Миледи, я болен, и мне простительны любые, самые невозможные слова, но… Вы самая непостижимая, таинственная и прекрасная женщина в мире. Я полюбил вас с первого взгляда! Я понимаю разницу между нами и не жду взаимности. Но я готов служить вам, не отвергайте хотя бы моё восхищение и преклонение.
Вероника ласково улыбнулась и мягко коснулась его лба:
— У вас сильный жар. Как ваше имя, инспектор?
— Роберт.
— Это очень плохо, что вы меня любите, Роберт. Плохо для вас. А теперь поспите.
— Но я должен идти, — возразил он. — Меня комиссар хватится.
Баронесса приложила палец к его губам:
— О работе не беспокойтесь, доктор послал комиссару Доусону записку, что вы тяжело больны и находитесь у него на лечении. Спите, Роберт. Я приду завтра.
Роберт пролежал в постели ещё неделю. Газеты, которые ему любезно давал почитать доктор Тэнт, кричали о новой жертве таинственного маниака. Сухощавый седой доктор Тэнт проникся к молодому человеку горячей симпатией и, когда выдавалось свободное время, часто приходил в его комнату выпить чаю или просто побеседовать. Как-то вечером они сидели за чаем, и Лэнгли чуть смущённо сказал:
— Вы просите меня, доктор, я немного загостился у вас. Завтра же…
— И слышать ничего не хочу! — замахал руками Тэнт. — Вы пробудете здесь столько, сколько нужно. Вы не представляете, насколько опасны эти создания. Девочка правильно сделала, что привезла вас ко мне.
Роберт помолчал и показал на газету:
— Так это всё она?
Доктор Тэнт кивнул:
— После смерти они снова принимают человеческий облик. У бедняжки тяжёлый путь. Я не раз лечил её раны. Но шрамы на теле ничто по сравнению с тем, как эти монстры изуродовали её душу.
— Доктор, я всё понимаю.… Но зачем потрошить их?
Старик испытывающе посмотрел на него:
— Так она вам не сказала…
В комнату без стука ворвался запыхавшийся лакей:
— Сэр, от Донахью пришли! С баронессой плохо!
Доктор побледнел и вскочил с кресла:
— Неужели опять! Как скоро… Я еду.
— Я с вами, — поднялся Лэнгли.
— Нет, вы должны лежать, — возразил Тэнт.
Роберт мотнул головой и молча взял пиджак. Спорить было некогда.
Вероника металась на кровати, словно в бреду. Всё её тело охватывало огненное кольцо боли, а настойчивый шёпот змеёй въедался в мозг.
«Вероника, иди к нам… Больше не будет боли… Вероника…»