Орудия были заряжены и артиллерийская команда ждала сигнала. Старший команды стоял между желобами с горящим пальником, а справа от него замерло готовое к стрельбе орудие.
-Мастер! Десять залпов - огонь! - Тейлор подал команду и Сэм поднёс пальник к орудию. Раздался грохот выстрела и тут же он перешёл в рокот от катящихся колёс. Платформы поменялись местами: разряженное орудие оказалось возле талей и его, ловко подцепив крюком за кольцо, сдёрнули с платформы, поставив на палубу, где в его ещё дымящееся дуло влетел мокрый банник. А Сэм, как только увидел, что выстрелившая пушка снята, поднёс пальник к подъехавшему на платформе заряженному орудию. Залп, и опять возле него заряженная пушка. После четвёртого выстрела на обоих платформах осталось последнее из заряженных орудий, остальные были сняты для перезарядки, но первое выстрелившее орудие уже было готово к стрельбе и, подняв на тали, матросы опустили его на штыри. Как только пушка заняла своё место, и с кольца был сброшен крюк, Мастер дал очередной залп, а на тали уже повисла очередная заряженная пушка
Так было сделано десять залпов и их было бы больше, так как Сэм оглох от почти непрерывной пальбы и вряд ли мог считать выстрелы, но у канониров кончились заряды, предусмотрительно отсчитанные капитаном. Тейлор посмотрел на минутную склянку - песок почти весь был уже в нижней половине
- Отлично, мистер Гонсалес! Всей команде канониров по пинте рома и никаких работ до завтрашнего утра! Слова Тейлора были встречены бурным восторгом всей команды, хотя остальных ещё ждало много работы.
Поскольку целью состоявшихся стрельб был пустынный участок побережья, то не составило особого труда измерить расстояние до него и площадь разлёта ядер. Все полученные данные капитан аккуратно записал в толстую тетрадь, которую он всегда носил с собой на работы и часто открывал, чтобы записать или прочесть что-либо важное. Когда однажды Сэм заглянул в неё через плечо капитана, то увидел там странные рисунки и столбики цифр. Это были расчёты траекторий полёта ядер и таблицы веса пороховых зарядов, но любопытный "джентльмен удачи" не понял что это такое; хотя его отец и был кастильским дворянином - начало жизни Cэмюэль он провёл в доме матери и образование его было весьма скромным. Библию на английском он читал, считать умел, для жизни на корабле это было более чем достаточно. Но учёность он уважал, как впрочем и любой другой моряк, знающий, как вязать топовый узел или "кошачью лапу", но самый большой кошмар для которого - остаться в открытом море вдали от берега без капитана или штурмана, способного если не довести судно от Кариб до Мадагаскара, то хотя бы вернуться к зтому или какому другому берегу обратно. Так что, когда он увидел в упоминаемый нами капитана такой диковинный прибор как астролябия, то уважение к обитателю помещения выросло необычайно а если бы он смог прочитать название книги на которой лежал старинный прибор, то авторитет капитана вырос бы до самого топа грот-мачты. Но этого вряд ли случилось бы - знание латыни не входило в достоинства не только мистера Гонсалеса, но и большинства мореходов
того времени. Впрочем не только того, но и этого. "Philosophia Naturales Principia Matematica." J.S.Newton. - довольно необычное название для книги, лежащей на столе капитана пиратского корабля, хотя и среди них встречались вполне образованные люди,такие как Уильям Дампьер или сэр Генри Мэйнуэрринг, выпускник Оксфорда и автор "Морского словаря", настольной книги многих поколений моряков.
Ещё большее удивление вызвало бы у всех любопытствующих содержимое двух сундуков, с которыми отправился в путешествие по Карибскому морю герой нашего повествования. Первый, самый тяжёлый по мнению матросов, перетаскивающих его с "Амелии" на берег в капитанскую палатку во временном лагере, сундук хранил в нутри себя целую небольшую библиотеку: уже упоминавшийся нами Ньютон, Галилей, Ферма, Лаплас, Лейбниц, Гюйгенс; рулоны карт, странного вида подзорная труба, наборы медицинских и ещё каких- то инструментов, множество отшлифованных линз и отдельный, обитый изнутри мягким войлоком ящик с различными сосудами и составами в банках для проведения опытов в изучении науки, в то время называвшейся Алхимией. Второй сундук при переноске гремел находящимся внутри металлом. В отличие от предыдущего его содержание вполне соответствовало репутации лихого пиратского капитана. Это было оружие.