Не успел капитан сделать того и другого, как увидел в окне каюты идущий левым галсом с очень сильным креном небольшой корабль без флага, судя по парусной оснастке фрегат, но с огромной парусностью. Силуэт корабля вскоре оказался точно за кормой "Бегонии" и, следуя точно в кильватере галеона, приближался, быстро увеличиваясь в размерах. Вскинув подзорную трубу дон Педро осмотрел незнакомое судно. Да... парусов было в избытке, и ход незнакомца был не меньше восемнадцати узлов. Название было не рассмотреть, что творится на палубе тоже. Всё из-за огромного кливера ... сплошные паруса. Сильно спешат. Может что-то случилось в империи. Ведь мы четыре месяца болтались в океане, а последняя депеша из Эскуриала была полгода назад. Стало тревожно. Альварес залпом допил кальвадос, быстро застегнул пуговицы камзола и вышел из каюты.
Поднимаясь по трапу на шканцы капитан услышал далёкий орудийный выстрел и, подойдя к кормовому фальшборту, увидел всплеск воды от недалеко упавшего в воду ядра
- Бить тревогу! Приготовить кормовое орудие, Диего! Разнести в клочья эту посудину!
Вскинув подзорную трубу, Педро увидел трепещущий на непривычно высокой для судна таких размеров грот-мачте чёрный флаг с характерным изображением.
- Сумасшедшие! Они думают нас испугать этой чёрной тряпкой?
Вдруг над кливером пиратского корабля что-то сверкнуло, вылетело облачко дыма и донёсся звук выстрела.
- Два носовых орудия, неплохо для фрегата! Альварес подумал, что и им неплохо бы на корме иметь не одно, а два орудия, которые числились по штату, как и ещё два десятка пушек. Но это тонны и тонны контрабандного неучтённого груза, который пришлось бы оставить в Маниле и поэтому после визита портовых чиновников одолженные на время проверки орудия вернулись хозяевам, чтобы вскоре вновь стать кем-нибудь одолженными за соответствующее вознаграждение. Такой бизнес процветал в Маниле и других портовых городах, как Порт-о-Бальо, Картахена и Гавана, участвующих в подготовке и отправке испанских флотов. Вот почему вместо положенных двух на корме было одно двадцатичетырёхфунтовое вместо двух в два раза большей мощности. Но и весивших в два раза больше.
Ещё один выстрел, затем ещё и ещё, через равные промежутки времени, настолько малые, что было непонятно, как можно так быстро перезаряжать орудия, ведь на носу фрегата больше трёх пушек не поместится, а над кормой пролетело уже пятое ядро, и ещё одно, врезавшись, застряло в корме. Точность стрельбы с такой дистанции тоже была какой-то необьяснимой, но думать об этом было некогда, потому что в окно чьей-то каюты влетело очередное ядро и раздались крики "Пожар! Горим!" Педро понял, что ядро было калёным. Это было поразительно! Калёные ядра -это страшное оружие для деревянных судов того времени применялись только береговой артиллерией, ведь на судне калить их крайне опасно
"Отчаянные ребята - эти флибустьеры!" - подумал Альварес, - таких бы ко мне в команду "Бегонии", но их капитан точно сумасшедший, и как же они всё-таки так быстро стреляют?"
- К орудию! Помощник, отправьте людей с помпой тушить пожар! - капитан пришёл в себя и, наконец, начал отдавать боевые команды, перемежая их проклятиями. Обычно между залпами проходило достаточно много времени, чтобы ответить своим огнём.
Как же проходили в то время морские баталии? Это во многом зависело от целей сражающихся. Если значение имела только победа, то противоборствующие стороны обменивались залпами, пока у одной из них первыми не кончались исправные пушки и живые люди, стреляюшие из них. Если количество пушек и качество стрельбы оказывалось одинаковым, а ненависть к противнику была непреодолимой, то оставшиеся на ногах шли на абордаж. Если же такой ненависти не случалось, то израненные корабли расходились до новых сражений, а старшие из уцелевших бойцов докладывали своим королям и императорам об очередной победе их славного оружия.
При нападении пиратов, а также всяческих корсаров, каперов, приватиров, буканьеров и флибустьеров - названий моских разбойников не перечесть, при их налётах главной целью был само судно со всем содержимым от перевозимого груза до последнего пассажира и юнги. Пассажиры, кстати говоря, у средиземноморских корсаров и были самым ценным призом на захваченных ими судах. Суммы выкупов были очень значительны, и технология получения их была отработана за столетия морского разбоя до совершенства.
Карибские пираты в отличие от вышеназванных извергов Средиземноморья не имели таких баз, как целые берберские государства, само существование которых зависело от этого народного промысла, и где в приморских городах имелись вполне комфортабельные тюрьмы для богатых пленников, ожидающих выкупные деньги. Для неимущих же пленников там работали невольничьи рынки, которые также приносили звонкую монету, как в карманы корсаров, так и в государственную казну тоже. На карибах жизнь пленников так не ценилась, но любой из них мог изьявить желание вступить в ряды молодцов, только что приставивших окровавленные клинки к их горлу и без особых формальностей вступить в команду пиратского корабля. С нежелающими совершить такой резкий поворот в жизни, а также со всеми прочими женщинами, стариками и детьми поступали по разному, в зависимости от капитана и нравов конкретной команды, но случаи бессмысленных убийств были всё-таки достаточно редки.