— Я не буду!
— Пей, — сказал я. — Скоро в город поедем. По морозу. Быстро протрезвеешь.
Котова вздохнула (её плечи обречённо поникли).
— А ты? — спросила она.
Посмотрела мне в глаза.
— Я за рулём.
Поставил бутылку, взял очередной огурец и протянул его Лене. Наблюдал за тем, как Котова залпом опустошила стопку и закусила водку огурцом. Котова смахнула с глаз слёзы.
— Так чего ты от меня хочешь? — повторил я.
Лена помотала головой.
— Ничего, — ответила она.
— Враньё. Со мной даже Кирилл и Артурчик не общаются, как раньше. А ты постоянно рядом.
Я усмехнулся, спросил:
— Почему? На что ты надеешься, Котова? Я ведь тебе честно рассказал: женюсь не на тебе.
Заметил, что у Котовой покраснели скулы и мочки ушей, словно от духоты или от смущения. Но Лена не опустила глаза. Она нахмурила брови, чуть приподняла подбородок.
— Ну и женись, на ком хочешь!..
— Значит, всё же влюблена?
— Ты всем девчонкам из нашей группы нравишься! — заявила Котова. — И что тут такого?
Она скрестила на груди руки.
— Кирилл и Артур считают, что ты после армии стал слишком взрослым, — сообщила Лена. — Это мне Наташка рассказала. Мальчишки из нашей группы говорят, что ты иногда и говоришь, как сорокалетний старик.
Котова повела плечом.
— И это правда, между прочим, — сказала она. — Я тоже это замечала.
Улыбнулась.
— Сергей, иногда ты рассуждаешь, как мой дедушка. Как будто тебе, как ему, много-много лет и ты знаешь обо всём на свете. А мы для тебя маленькие и глупые дети… Я сказала что-то смешное?
Лена вопросительно вскинула брови.
Я покачал головой.
— Ничего смешного. Просто не думал, что кажусь старым.
Котова фыркнула.
— И ничего ты не старый! — сказала она. — Это ты в армии повзрослел. А другие мальчишки из нашей группы хоть и окончили школу, но остались детьми. Потому ты на фоне них и кажешься таким взрослым.
Лена снова улыбнулась и сообщила:
— Это мне в тебе особенно нравится. То, что ты похож на моего дедушку — маминого отца, который умер в позапрошлом году. Я деда очень любила. Мы с ним много общались. Почти, как сейчас с тобой.
Котова дёрнула плечом.
— Сергей, я тебе правду, говорю. Женишься на своей официантке, да и чёрт с тобой. В жёны я к тебе не напрашиваюсь. Но мне с тобой интересно. Уж точно интереснее, чем с Наташкой и со Светкой: они только о своих кавалерах и говорят.
Она пристально посмотрела мне в глаза.
— Или я тебе мешаю?
Я покачал головой, ответил:
— Не мешаешь. Но не хочу, чтобы ты вынашивала несбыточные надежды…
— Ты уже говорил об этом. Повторяешься.
Котова усмехнулась.
— Я ответила на твой вопрос? — спросила она.
— Вполне.
— Тогда расскажи мне о Ниночке. Как ты узнал, что мы встретим её на дороге?
Я съел ещё один кусок кровяной колбасы.
— Лена, ты помнишь, ещё в ноябре я спросил у тебя и у Кирилла, — сказал я, — когда мы в сентябре ездили в колхоз, стоял ли на обочине дороги в направлении деревни деревянный крест?
Рассказал Лене об увиденном осенью сне. Подробно: поведал и о прогулке между колхозных полей, и о деревянном кресте, и о рассказе колхозника. С одним лишь изменением: Широву я в своём рассказе поменял на Котову.
— Я… не умею плести венки из травы, — сказала Лена.
Я развёл руками.
— Сергей, ты поехал сюда в новогоднюю ночь только из-за этого сна?
Я кивнул, захрустел очередным огурцом.
— И ты её нашёл. Ниночку.
Котова покачала головой.
Около минуты она молчала. Смотрела на меня. То ли любовалась тем, как я ем, то ли обдумывала мои слова.
— Серёжа, так вот как ты узнал, что в мой дом врежется самолёт, — произнесла она. — Увидел во сне? Я правильно догадалась?
Я смотрел в большие карие глаза Котовой. Жевал огурец.
Из спальни доносились голоса фельдшера и Ниночки.
— Самолёт не видел, — сказал я. — Но видел твою фотографию.
Котова нахмурила брови.
— Какую фотографию? — спросила она.
Я подробно описал ей тот чёрно-белый снимок, который в прошлой жизни неоднократно рассматривал, когда приходил на Верхнее кладбище.
— Помню такую, — сказала Лена. — Это мой брат фотографировал. Олег. Он раньше в фотокружке занимался. Во Дворце пионеров. Этот портрет Олежек сделал в позапрошлом году. И где ты эту фотку видел?
Я взмахнул вилкой.
Ответил:
— На кладбище. На надгробии. А под фотографией была надпись: «Елена Ивановна Котова. 27.10.1955-23.06.1973».