Я обнаружил, что проспал шесть часов. Лена напоила меня кофе, угостила слойками с повидлом (она ходила в магазин, пока я спал). Предложила, чтобы мы задержались в квартире её родителей до завтра.
Я ответил, что на вечер у меня другие планы.
На улице ещё не стемнело, когда я ушёл из Лениной квартиры.
Поехал в Красный переулок к Светочке — впервые я явился к Ельцовой в плохом настроении.
Конец мая и начало июня в этой новой жизни мне запомнились постоянными разговорами, связанными с учёбой. И ещё тем, что в понедельник десятого июня Артурчик принёс к нам в комнату новенький электросамовар. Прохоров и мой младший брат долго пытали меня вопросами, когда я пойду за своим лотерейным выигрышем. Эти вопросы вслед за ними повторяла и Котова. В итоге я отдал выигрышный лотерейный билет Артуру. На неделю позабыл о связанных с лотереей проблемах. А потом Прохоров притащил самовар. Артурчик поставил электросамовар на письменный стол, протёр его похожую на кривое зеркало поверхность носовым платком.
— Зачем он нам здесь нужен? — спросил я.
— Нужен, — ответил Кирилл.
— Красивый, — заявила Лена.
— Всё парни на кухню с чайниками бегают, — сказал Артурчик. — А мы теперь будем кипятить воду прямо в комнате. Как короли!
Летнюю сессию я сдал на «отлично». То ли потому, что вёл себя на экзаменах уверенно (даже спорил с преподавателями). То ли помогли купленные у Васи Ковальчука шпаргалки: пару раз я ими воспользовался.
Сразу по окончании сессии мы с Киром отправились в посёлок к родителям. Дважды туда к нам приезжала Котова, пока не уехала к тётке в Геленджик. А утром двадцать девятого июня я, Кирилл и Артурчик явились на железнодорожный вокзал.
Билеты на поезд купил Илья Владимирович Прохоров. Артурчик нам их вручил за полчаса до отправления — на вокзале, куда его привёз на «Волге» отец. Лишь тогда я узнал, что мы поедем на юг в плацкартном вагоне.
Но вопреки моим ожиданиям поездка до Первомайска прошла неплохо: почти как в тот, в прошлый раз. Мы слушали байки говорливого соседа по купе. Играли в «подкидного дурака». Я демонстрировал парням карточные фокусы.
Артурчик бренчал на гитаре. Мы снова выслушали весь известный ему репертуар Владимира Высоцкого. В том числе и его любимую «Песню о друге», которую Прохоров спел трижды.
В Первомайске мы перебрались на автовокзал. Ночью почти пять часов дожидались автобуса. В пункт назначения прибыли ровно в восемь часов утра (после трёх часов тряски по окружённой колхозными полями дороге).
Глава 18
На этот раз мы не скитались по территории пансионата в поисках спрятанного за плакучими ивами домика администрации (в моей прошлой жизни мы потратили на его поиски ровно час). Я сразу зашагал к нему от автобусной остановки. Кирилл и Артурчик не спросили, куда я их повёл. Они вертели головами, рассматривали аккуратно подстриженные кусты, раскидистые ивы, видневшийся за деревьями главный жилой корпус пансионата и бредущих по аллеям сонных отдыхающих. По пути к зданию администрации нам встретились и родители с детьми, и пара явно пенсионного возраста, и две взъерошенные девицы (мазнувшие по нам рассеянными взглядами). При виде девиц Кирилл и Артурчик переглянулись. Кир пожал плечами — Прохоров выдохнул, улыбнулся.
Заселение прошло в соответствии с уже известным мне сценарием. Нас внесли в списки столовой (снова порадовали, что завтрак нам сегодня не светит). И заселили в ту самую комнату, где мы втроём проживали и в прошлом тысяча девятьсот семьдесят четвёртом году (или в очень похожую на неё комнату, но в том же крыле и на том же третьем этаже). Вручившая нам ключ от двери женщина сообщила, что горячую воду в нашем корпусе «подают» только «с семи до девяти вечера». Заверила, что если опоздаем на завтрак, обед или ужин — никто нас дожидаться не станет. Пригрозила выселением из пансионата за «хулиганство». Но не уточнила, что именно подразумевала под этим словом. Она снизу вверх стрельнула нам в лица суровым взглядом и ушла из комнаты, покачивая бёдрами и боками.
Я прикрыл за женщиной дверь, ногой сдвинул к стене свою сумку. Пробежался глазами по тесной комнатушке — прикинул, что она не больше нашей общажной комнаты. В каком номере мы проживали «тогда» я так и не вспомнил. Но обстановка в этом вполне походила на ту, что я запомнил после своего прошлого посещения пансионата «Аврора». Три кровати, шкаф, три тумбы, стол на металлических ножках и небольшое зеркало на стене (треснувшее в правом верхнем углу). «Не люкс в пятизвёздочном отеле», — подумал я. Прошёлся по скрипучему паркету, вышел на узкую лоджию — увидел там (на полу) окурок и две деревянные прищепки на верёвке. Взглянул на белые полотенца и на мужские труселя, что сушились на балконе соседнего номера. И лишь потом отыскал взглядом море.