– Я себя чувствую хорошо.
– Странно. Если тело её, то и болезни должны присутствовать её. У тебя должна быть аллергия. Ты ведь и мёд, между прочим, ел!
– Но у меня нет никакой аллергии! Говорю же: я спокойно ем мёд и вдыхаю разные запахи. И вообще всё спокойно ем.
– Значит, аллергия – не телесная болезнь, а болезнь души что ли? Бред. Не может этого быть. Мы ведь её лекарствами лечили, и они помогали. Таблетки против аллергии. Мы разные препараты пили. Курсами по полгода, бывало.
– Вы – врач, вам виднее. Я в медицине ничего не понимаю. Делайте выводы сами.
– Раз болезнь из Анжелиного тела ушла вместе с ней самой, значит причина её болезни была не в теле. Выходит так. Наверное, и любая другая болезнь имеет другую, не связанную с телом природу…
– Возможно.
– Рамиль, я должен обязательно это с Ларисой обсудить.
– А я другое хочу обсудить. Вадим, Вы не жалеете, что со мной связались? Просто я постоянно чувствую себя виноватым, что втянул вас с Ларисой в свою историю…
– А что, у нас какой-то выбор был? Нас с женой никто не спрашивал. Ты поставил нас перед фактом: "Вы должны мне помочь спасти дочь". И всё. Что нам оставалось?
– Простите меня. Всё так быстро произошло, у меня самого не было времени на раздумья, когда представилась возможность снова стать живым. Это был единственный шанс.
– Простили уже. Пожалуйста, Рамиль, только не заводи при Ларисе таких разговоров, не береди душу. Не знаю, как мы рассудка не лишились от всех этих событий. Я до сих пор не определился, кем мне тебя считать. Другом, братом, сыном или просто посторонним духом, привидением… И вообще, поехали домой.
Мужчины встали, спустились к автомобилю. Яранский сел за руль, и в тишину прохладного летнего вечера врезался шум дребезжащего мотора старенькой лады 2109.
– Надо Ларисе позвонить, – сказал Рамиль, когда автомобиль выехал на трассу с неровной узкой дорожки, покрытой щебнем.
– Да. Набери её, пожалуйста. Она уже должна Альфию уложить и в своей комнате быть.
Рамиль набрал номер Ларисы и поднёс телефон к правому уху Вадима.
– Алло, милая? Ты ещё не спишь? Говорить можешь?
– Да, не долго.
– Дорогая, я только хочу сказать, что всё нормально. Мы нашли нужное место, мы там будем, не волнуйся. Ты сама в порядке?
– Да, работаю. Скучаю, пока.
Яранский продолжал ещё что-то говорить, не заметив сразу, что жена отключилась.
– Вот блин! Уже трубку положила.
– Вадим, просто она боится. Кругом же камеры.
– Господи, поскорее бы это закончилось, и она вернулась домой.
Около одиннадцати вечера мужчины уже были дома. Рамиль быстро искупался и пошёл в свою комнату. Яранский перекусил вчерашним пирогом с капустой, купленным в соседней булочной, и тоже завалился на диван в зале. Включил телевизор без звука. Так ему легче было уснуть, ведь несмотря на дикую усталость, сон не шёл. Он вообще забыл, когда нормально спал после смерти дочери. Днём ещё как-то держался, какие-то дела делал, а ночью его одолевали мысли. И грустные, тоскливые и тревожные. Вот что они будут делать дальше? Ну, протянут время. А потом? Различные варианты развития событий крутились в голове доктора. Он никак не мог прекратить бурную мыслительную деятельность и отдаться во власть Морфея. А ведь завтра ему рано вставать на суточное дежурство! В памяти вдруг всплыли слова Рамиля о том, что они с Ларисой не спасают людей, а лишь помогают им не умереть быстро. И зачем он работает? Чем больше он об этом размышлял, тем обиднее ему становилось. За себя, за жену, за профессию. Ведь он так счастлив был, когда учился в институте, когда произносил клятву Гиппократа, когда сознавал, что занимается благородным и нужным делом. А нравилось ли ему на самом деле спасать людей? К Яранскому внезапно пришло откровение: последнее время, наверное последние лет пять точно, он делал это по инерции. Без удовольствия, без запала, без энтузиазма, можно сказать. Приезжал на срочные вызовы, механически выполнял свои функции, реанимировал. Если больной умирал, то Вадим сильно не переживал. А если выживал, то сильно не радовался. "Интересно, у Ларисы так же?" – подумал он. Голова у доктора просто гудела, он встал и пошел на кухню выпить воды. Заметил свет в комнате Анжелы. Значит, Рамиль не спит. Яранский, как человек, привыкший к ясности, решил зайти и задать единственный вопрос человеку, который сейчас играл ключевую роль в его и его жены судьбе. И решил не уходить, пока не получит чёткого ответа.
Постучал. Смело открыл дверь. Рамиль сидел за столом на крутящемся стуле. Слева стопкой лежали Анжелины учебники. Краем глаза Вадим заметил, что слой пыли с них исчез, наверное Лариса успела здесь прибраться вчера. Точнее, уже позавчера, так как уже было три часа вторника…