– Да Вы смеетесь надо мной? – забеспокоился мужчина. – Вы же сами мне прислали электронное письмо на почту. Неделю назад. Вы переписывались со мной, обещали, что на шестое сентября примете пятерых детишек с моего фонда на стационарное лечение и обследование в детское отделение.
– Кого приму? Скольких детей? – профессор была настолько обескуражена, что чуть дара речи не потеряла.
Федышин вскочил и стал ходить по кабинету взад-вперёд. Видно было, что он сильно нервничает.
– Ну как Вы могли забыть? Я уже пациентов подобрал и родителей сориентировал. Документы подготовил. Вот смотрите! – сказал Павел и открыл портфель.
На столе перед Юлией оказалась кипа бумаг. Она медленно открыла первую папку. Федышин подошёл ближе и встал за спиной доктора. Он стал заглядывать в документы через Юлино плечо. Он так приблизился, что ей стало не по себе. Она в этот момент думала о двух вещах: что за чертовщина, и как бы незаметно вынуть изо рта жвачку. Первым ей в руки попалось "дело" мальчика четырёх лет с наследственным тяжелым заболеванием муковисцидозом. Она бегло пролистала десять страниц печатного текста, просмотрела анализы. Федышин что-то комментировал через плечо.
– Можно без комментариев? – раздражённо попросила Юлия. – Вы меня отвлекаете.
Федышин замолчал. Только после этого он почувствовал нежный лавандовый запах в смеси с тонким ароматом дорогого табака, исходившими от волос доктора. Ему захотелось вдохнуть глубже, и он поймал себя на том, что отвлёкся от дела. Пока Юлия Викторовна просматривала бумаги, Павел молча разглядывал тонкие пальцы женщины, отметив, что обручального кольца нет. Минут через десять он всё-таки решил нарушить молчание:
– Юлия Викторовна, как видите, детки все очень тяжёлые. Четверо из них из области и только один ребёнок городской, годовалая Машенька с синдромом Дауна и тяжёлой бронхиальной астмой. У вас ведь найдутся места и для ухаживающих родителей тоже?
Карпенко встала изо стола, налила себе воды и залпом осушила бокал. Она решила проявить твёрдость. А то получается, из-за какого-то недоразумения она вынуждена оправдываться и чувствовать себя виноватой перед каким-то мужиком, которого впервые видит.
– Павел, Вы меня извините конечно, но помочь Вам я не смогу. Мест в отделении нет. Очередь на плановую госпитализацию на месяц вперёд. Все квоты на этот год почти израсходованы.
– Как же так? Зачем тогда обещали?! Люди "на чемоданах сидят!"
– Да не писала я Вам писем! Это ошибка.
– Хорошо! Я покажу.
Федышин достал из портфеля маленький нетбук и подошёл вплотную к доктору. Открыв его, быстро вошёл на страницу своей электронной почты и тыкнул пальцем на список входящих писем:
– Вот, читайте!
Юлия уставилась в дисплей. Она внимательно прочитала переписку Федышина с кем-то, кто писал от её лица. Якобы, она предлагает помощь в лечении пациентов фонда, обещает на шестое сентября обеспечить пять мест для детей и родителей с тяжелой наследственной патологией, которых просит подобрать самостоятельно, и назначает встречу с президентом фонда, то есть с ним самим, чтоб обсудить детали пятого сентября в девять утра.
– Обалдеть… – заключила поражённая Юлия Викторовна.
– А Вы мне не верили!
– Так ведь не я это писала!
– А кто?
– Откуда мне знать? Это не мой электронный адрес. Моя почта: YuliKarpenko1965! Понимаете? 1965 – это год открытия нашего отделения. Других почтовых ящиков у меня нет! Вот, идите сюда и смотрите!
Карпенко включила свой рабочий компьютер, показала свою страницу в интернете и свою электронную почту. Теперь очередь Федышина пришла удивляться:
– Ч-чёрт… Кто же мне писал?
– Не я. И нечего на меня наезжать!
– Простите меня ради бога. Но как же быть теперь?
– Как, как? Не знаю.
– Юлия Викторовна! Вы должны мне помочь.
– Да что за тон? Не должна я Вам ничего.
– Извините… Я прошу Вас помочь мне. Ну не могу я, поймите, взять и объявить теперь родителям, что всё отменяется. Они так ждут, надеются…
Юлия Викторовна решила обнаглеть и закурить в открытую. Павел Федышин, она заметила, не посмотрел на неё осуждающе, а даже сам попросил сигаретку. Юлия почувствовала облегчение от того, что перед этим человеком не надо строить из себя интеллигентную даму и можно вести себя естественно. Она включила электрочайник и насыпала кофе в две чашки. Потом подумала, что надо было бы спросить, пьёт ли Федышин кофе, но было поздно. Он сам взял кипящий чайник и наполнил бокалы.
– Жалко, конечно, детишек, – сказала Юлия, глубоко и с удовольствием затянувшись.