Они молчали, не предавались воспоминаниям, не стоили планы, не совокуплялись и казались далеки от такового поворота событий. Они просто сидели рядом.
Фронтальная к закату, прямая статуя Анук, и расслабленный, массивный, полулежащий, чтоб любоваться и на неё, и на отражаемое парусами аэростатов, закатное многоцветие, Бэн Торо. Суховатые лица, обтянутые скулы, влажные тёмные глаза полуприкрыты. Как брат с сестрой, но они из разных родов. На земле - соседи, деловое знакомство. Он заказчик, она - застройщик, глава фирмы, оккупанта и благодетеля нищей, островной республики.
Давно уже без условий и предлогов, в неделю как минимум раз Бэн и Анук встречались в пустынном месте, на внутреннем склоне обширной вулканической чаши, бывшего кратера. Широкий обзор, тишина. Город с пригородами внизу, западный склон напротив. Он выше, и солнце за него прячется рано. Над зубцами - киты аэростатов.
Для воздухоплавательных электростанций ещё длится день. Обращённые в космос, выгнутые паруса фантастичны, как павлиньи перья. Обтекаемые корпуса аэростатов снизу лиловы и алы. От солнца, городских огней, от моря, плавящегося в закате.
Чем ниже опускалось солнце, тем ярче парусные накопители отбрасывали оранжевый свет, и тем отчётливей проступала на коже сетка. Крупный рисунок трещин, ромбов, металлической зеленью начерченных. Против природы не пойдёшь. Нет, пойдёшь, конечно, они весьма далеко зашли, но, как сжатая пружина, едва дай слабину, забирает своё обратно, так и ностальгия.
Известно ли людям, что такое ностальгия? Смешно. Этим, мягким, копошащимся, не покидая голубого шарика Земли, такого трогательного, так кстати подвернувшегося хамелонцам?
Когда человек говорит: "ностальгия", отъехав на сто километров от места проживания и задержавшись на пару лет... Умилительно слышать! Какой ребяческий пафос.
А для хамелонца, чья башка - пустой шарик на телескопической трубке, задуманный природой под сенсоры носа, глаз, ушей, ностальгия ударяет в главный нервный ганглий. В сердечный. Думающий и чувствующий нервный центр, единый с кровяным насосом сердечного сплетения. С чем остроту их грусти сравнить? Сколько в груди накапливается сосущей, грызущей ностальгической тоски.
Даже точечной звездой не видны с земли Купальщицы, что говорить о родном Хамелоне. Вернуться можно... Да возвращаться - нельзя.
Вообще-то, Бэн и Анук - не он и она. Обоеполые, гендер для хамелонцев определяется в последний момент. Но если прикинуться кем, видимость создать, потомки хамелеонов они - настоящие хамелеоны!
Бэн и Анук давно на земле. Состоявшиеся люди, господа. Выглядят людьми на все сто, вплоть до круглого зрачка, становящегося вертикальной линзой на долю секунды при резком испуге. Ещё во сне, если оттянуть веко, увидишь такой зрачок. Впрочем, попыток не было. Хамелонцы умеют выбрать себе окружение и вышколить его.
К докторам вовсе не обращались, тут смайлик, не имели нужды!
Выбор подобного места жительства: на горе, но в кратере, уже характеризует, предлагает задуматься о любви чужаков к сухой высоте, о напряжённых отношениях с прямым солнечным светом.
Что до Бэна, он заподозрил внеземное происхождение рослой, немногословной красавицы первым. Анук раньше получила доказательства, относительно вальяжного боксёрского промоутера, слишком молодого, чтобы уходить на покой.
3.
На Хамелоне, лесной, изумрудный полумрак Сельвы - означал жизнь.
Пятнистая игра светотени лесных опушек - смерть. Завры - умные твари, они расселились по лучшим местам. Заврам в жаре тяжело, они пасутся между пустыней и лесом. Их главному орудию, острому нюху нужен влажный воздух, грубой коже - тропическая капель.
Прямой свет пустыни, безоблачный аквамарин дня, Чёрный Фавн в огненной короне - означали жизнь и смерть вместе. Двуединство исполненного желания. Вершина - это тупик.
Высшую точку жизни, совокупление и гибель хамелонцы встречали, затерявшись в безводных, лишённых ориентиров просторах. Им не требовался маяк на покидаемом берегу.
Юных хамелонцев пустыня манила экстримом. Первое дело малышни и подростков - гонки от дольчезавров... Проскочить между завров, замаскироваться, устроить под открытым небом, а не на пласе тренировочные драки-соития. Пересечение открытых пространств, умение ловко спрятаться, всё это однажды пригодится им.
Развлечения и размножение становились всё опасней. Сельва врезалась зелёными мысами в пустыню. Площадь, пригодная для совокуплений, сокращалась.
Дольчезавры, дольчи... Ироническое название вонючих, огромных, до изумления свирепых ящеров.
Хамелонцы, тоже ящеры по происхождению, антропоморфные хамелеоны обитали в глубине леса, куда дольчам не протиснуться. Было... Последнее время хамелонцы в тоннелях и норах жили почти безвыходно... Унизительно, тоскливо.
Зерновые плантации, бахчи разбивали на лесных полянах. Но Сельва, она ведь расчищенное поле отнимает за одну ночь! Тяжёлый, непрерывный труд с топорами, с лопатами... Агрессивные сорняки приходилось нарочно высаживать по периметру, чтоб отгородиться от набегов дольчей и худших, стремительно растущих сорняков. Хамелонцам не по душе регулярный труд, они кочевники, собиратели. Падальщики...