Нелани не попыталась к нему прикоснуться, не испугалась, ее сердце стало биться спокойнее. И его тоже.
– Мне нужно с ним поговорить, – Сингур кивнул на лежащего на полу. – Лучше иди в сад.
Но шианка фыркнула:
– Пф-ф-ф! Я из племя, а не город. Я не бояться кровь.
Собеседник пожал плечами и шагнул за порог к нападавшему, который корчился в луже крови. Тот что-то захрипел, попытался отползти, но Сингур равнодушно склонился над ним, взял за затылок и подбородок, рывком сворачивая шею.
Нелани наблюдала молча. Сингур чувствовал ее внимательный взгляд, когда связывал самого первого из нападавших, когда приводил его в чувство, когда заговорил с ним и когда заставил отвечать. Чувствовал, когда вытирал клинок и одевался.
Шианка молчала.
Лишь, когда они вышли из дома, осторожно коснулась плеча своего спутника:
– Я знать, что ты не человек. Я чувствовать.
Сингур усмехнулся. Он спросит ее об этом потом. Завтра. А сейчас он привычно считал удары сердца и старался не замечать подступающую боль.
Глава 15
Веселый дом был тих. Большой зал пустовал: обитатели разбрелись по городу искать добычи. Ночных Теней не зря прозвали ночными. С закатом солнца в Миль-Канасе наступало их время. Причем промышляли они не только грабежами и кражами, но еще слежкой, вынюхиванием, доносительством. Тень в ночи не разглядеть, зато ей видно многое… К тому же иногда совсем не обязательно отбирать золото, его можно получить в обмен на сведения.
Потому с закатом солнца в Веселом доме оставались лишь те, кто работал днем – промышлял воровством да вынюхиванием. Они, как правило, спали. Чаще всего – пьяными вусмерть.
Бодрствовал же в это время лишь один, самый главный человек – Старший брат Ночных Теней. Сегодня он сидел в удобном кресле у большого стола и перебирал добычу, принесенную за день Младшими братьями: серьги, монеты, цепи, кольца – все, что ловкачам удалось стащить или обманом отнять у доверчивых миль-канасцев. А вот того самого перстня, за который была обещана награда от Храма, не было. Увы.
Старший брат раздраженно бросил на стол витой серебряный браслет. Его злила добыча последних дней. Ничего интересного или действительно стоящего! Пришел было Чико Язва, сказал, что видел, как Нелани из «Четырех лун» второй день бегает в дом купца Рихшана. И бегает не с пустыми руками – таскает еду и вино. А зачем бегает? Кому таскает? Рихшан-то уже половина луны как отплыл в Вирге и вернется, дай ему океанские боги, очень нескоро.
А еще, говорил Чико, девка из домика шныряет туда-сюда, а мужик, к которому она ходит, ни разу не высунулся. Но при этом мужик точно есть! Еды шлюха покупала на двоих. Да и сама она уж больно ушлая. Пару раз так ловко от Теней улизнула, что те не поняли, как у нее это получилось. Хитрозадая черномазая.
Старший брат слушал и кривился. Цена этим сведениям была – медяшка в базарный день. Ну услаждала Уголечек кого-то жаркими ласками, ну ел потом этот кто-то в два горла – что с того? Из домика не выходит? А он-то бы сам вышел в таком разе да без особой нужды? Баба охочая – под боком, еду носит, ноги раздвигает – что еще надо? Следы шлюшьи заметает? Так ведь правильно делает. Вдруг у мужика баба ревнивая или родственники у этой бабы мстительные? Да ещё может статься (Старший брат похабно хмыкнул) – не мужик там вовсе, а тоже баба. И такое ведь случается.
Но Чико все же уговорил разрешить проверить дом. Просто взглянуть: кто тот богатенький счастливчик, что купил Нелани так надолго, но при том сам не захотел снять комнату или дом, предпочел остановиться в чужом.
А теперь Язва все никак не возвращался! И Старший брат очень надеялся, что именно покупатель развлекается нынче с Нелани, а не Чико подловил ее и теперь допрашивает с пристрастием, нагнув где-нибудь в закоулке. На эту черномазую многие заглядывались, да только не каждому она была по кошельку. Вдруг не удержался?
Если Язва огуляет шианку, пусть о помощи четырехглазому Куго молится. Уголечек-то мигом хозяину пожалуется. И в этом случае Старшему брату придется улаживать дела с ним. А Старший брат очень, очень не любил отвечать за то, в чем сам не был виноват. И еще больше не любил за это платить…
В общем, хозяин Веселого дома уже почти уверил сам себя, что подлец Язва все-таки подловил Нелани. Уверил и теперь тихо свирепел. Честно купить эту девку на ночь обошлось бы куда дешевле, чем оплачивать причиненное!
Угрюмые размышления прервал скрип открывающейся двери.
Ну наконец-то!
Старший брат намеренно не посмотрел на вошедшего. Пусть сразу видит, что он не в духе. Взял небрежно со стола пару монет, покрутил их в руках, сделал вид, что рассматривает, а сам недовольно спросил:
– Ну и что там? Кто дерёт Уголечка?
Лишь после этого он, наконец, перевел взгляд на посетителя и опешил. Напротив стояли двое, одетые в темно-серые накидки Теней. Вот только одному из них просторное одеяние было и узко, и коротко, а другому – велико.
– Вы кто такие? – Старший брат откинулся в кресле. Одну руку он положил на деревянный подлокотник, а другой потянулся к столу – там, снизу, под скатертью, был закреплен в кожаных скобах добрый нож.
Впрочем, он не успел его выхватить. Тот из пришедших, кому накидка была тесна, отбросил с лица глубокий капюшон, являя пепельно-серое лицо мертвеца с глазами, зрачки у которых оказались белы, словно у мраморной статуи.
– Ты послал за мной людей, – сказал незнакомец ровным и пугающе глухим голосом.
Тут-то Старший брат и узнал Чужака… Хвататься за нож было глупо. Кричать – еще глупее. Потому хозяин Нескучного дома положил вторую руку на подлокотник кресла и ответил:
– Я никому не скажу, что видел тебя и знаю о тебе. Можешь забрать все, что лежит на столе.
Но человек с лицом мертвеца только ухмыльнулся. Пугающей и неживой была эта ухмылка. А еще казалось – Чужак едва сдерживается, такими напряженными были его плечи и такими скупыми – движения.
– Говори, как вы меня нашли. И не вздумай врать. Я пойму.
Старшему брату не раз приходилось отвечать на вопросы Отцов братства. И он умел вести разговоры. А еще он дважды беседовал с мечниками храма. Хотя с ними разговоры вести было сложнее. Солгать очень, очень трудно. Однако у него получилось.
Вот только от Чужака веяло куда большей силой, чем от храмовых воинов. Он был злее и уж точно – гораздо опаснее. Потому-то Старший брат, отвечавший за Теней красных, синих и зеленых лестниц, заговорил честно. Пытаться что-то скрыть было равносильно смерти.
Он рассказал о приказе Отцов искать Чужака, о Чико Язве, который вызвался сходить в дом купца Рихшана. Рассказал о просьбе мечников Храма сообщить им, – только сообщить! – где находится Чужак. Затем без утайки поведал про саворрийца, готового помочь Чужаку выбраться. И еще раз повторил: Язве он приказал только посмотреть!!! И сам понимает, что значит скрываться, потому готов помочь всем, чем может.
Страшный гость слушал, не перебивая, а потом переспросил:
– Всем, чем можешь? Тогда где твое убежище?
А Старший брат с ужасом увидел, что кожа собеседника становится все более серой и глаза белеют, белеют… рассудок же в них словно гас.
Щекочущие капли пота поползли между лопаток хозяина Весёлого дома.
– Какое… – больше сказать он ничего не успел.
Чужак с места перемахнул через стол, рывком развернул кресло, а через миг его ледяная ладонь зажала говорившему рот. Страшный живой-мёртвый человек резко топнул по подъему стопы, ломая Старшему брату кости. Тот беззвучно заорал, давясь болью и ужасом.
– Где твое убежище? Потайное место. Нора, о которой никто не знает.
Старший брат жадно втянул носом воздух. От боли горло сжималось, перед глазами плыли черные пятна… Но тут Чужак легонько коснулся второй, еще целой, ноги и убрал ладонь от рта жертвы. Хозяин Веселого дома сразу же заговорил, давясь словами, а когда закончил и испуганно вжался в кресло, от двери вдруг раздался обрадованный женский голос: