— Хорошо, Александр Михайлович, а что вы думете по поводу того, чтобы породнить Васнецовых с Ольденбургскими?
— Ваше величество, это настолько явный мезальянс, что будет слишком много шума и возмущений.
— А если их тайком обвенчать, тем более что Пётр Георгиевич не против выдать младшую дочь за будущего короля Романии?
— Может быть не спешить? Ей пока всего лишь 15 лет…
Глава 5
В марте османы уже вовсю освобождали Северную Добруджу, начиная с Тулчи. Администрация, стражники, военные, а вместе с ними оставшиеся гражданские, которые боялись погромов, все они покидали насиженные места. Естественное недовольство действиями собственного султана, припрятанное на всякий случай, но способное выплеснуться уже в Турции.
Вместе с ними уходили и некоторые семьи других национальностей, опасавшиеся перегибов правления нового господаря. Даже сюда долетели слухи о том, как был наказан крупный землевладелец Петронеску из жудеца Долж. Обширные земли на самом юго-западном краю страны перешли большей частью правителю Романии, но кое-что досталось и двум соседям, сдавшим «опасного смутьяна».
Вроде ничего необычного, Петронеску и его ближники всего лишь трындели о глупости господаря и его неумении правильно жить. Ну, подумаешь, по пьяной лавочке кто-то ляпнул о том, что если свергнуть князя, то можно совсем вольницу себе устроить. Недовольство базировалось на указе о создании отрядов Пограничной Стражи для борьбы с контрабандой товаров и оружия. Арест и последовавшие допросы выявили склады, как вдоль Дуная, так и возле границы с тимишварским Банатом.
Естественно, что всё было реквизировано, включая земли этого боярина, сам он казнён (вместе с тремя сыновьями), а семью выгнали к их родственникам в Болгарию. Ион Гика, лидер бояр и крупных землевладельцев, даже вякнуть не рискнул, когда заговор вскрылся. Уж слишком очевидные факты выявились и были выпячены газетами.
— Валера, он держал свои земли в запустении, а крестьян чуть ли не в рабстве.
— Но зачем же так жестоко, вдруг нас не поймут в стране и за рубежом.
— Посмотрим, брат, посмотрим.
Странным образом кое-кто понял по-своему. «Олигархи» и так постукивали друг на друга, а теперь, когда убедились, что будут вознаграждены за «патриотизм», целыми пухлыми досье начали поставлять компромат. Причём на своих соседей по земельным владениям, а не на кого-то территориально удалённого.
— Чувствую, что ещё два процесса будет в ближайшие недели. Вон сколько информации, которую мои перепроверяют.
— Опять контрабанда и заговоры?
— Да, а кроме того торговля оружием.
Романия — транзитная страна между окраинами трёх могучих держав. вот и находятся умники, пользующиеся ситуацией. Не понимают, что ныне главным ружьепродавцем в регионе являюсь я.
— С другой стороны, я купил Романию за свои деньги, а не получил её в дар от великих. Значит изо всех правд моя самая правдивая.
— А как же гуманитарность?
— Валера, не путай термины. Гуманитарность не означает гуманность.
Действительно не до гуманизма пока. Ту же Добруджу, по мере освобождения от османов разных видов постепенно занимали бойцы второго полка, вводя на местах хоть какую-то силовую власть и поддерживая моих администраторов. В апреле из России начнут прибывать поселенцы, которым нарежу часть земель для обустройства и профинансирую на первое время. Дембеля с родственниками и бывшие крепостные, главное, что свои, так как им здесь не на кого опереться, кроме людей господаря-доминатора.
В начале апреля началась кутерьма. Сразу несколько радостных событий порадовали моё сердце. Вместе с остатком второй дивизии прибыла моя семья, доставленная со всем вежеством.
— Аня, ты очень расцвела за время нашей разлуки!
— Владимир, вы тоже возмужали. И ещё я безумно по вам соскучилась, — от обоюдного волнения вся словесность вылетела из головы и полезли какие-то простые добрые фразы.
Сразу четверо мелкопузиков понабежали тут, пытаясь одновременно обнять и прижаться к утерянному папахену. Я просто не успевал отвечать на посыпавшиеся вопросы и лишь раскис от нежности так, что чуть не прослезился. Старший, Мишка, старался держаться с положенным достоинством, но в шесть лет трудно устоять против соблазна растолкать более мелких и лично оккупировать отца. Пятилетние близняшки Настенька с Алёнушкой не стеснялись и, как смогли, захватили положенное им пространство. Четырёхлетний Саша умудрился прилепиться ко мне и заодно рядом со старшим братом.