«Крылья», — повторяю её жест и все вокруг поднимают вверх правую руку в знак опасности.
Мы опускаемся на четвереньки, некоторые ложатся на бок. Над нами появляются огромные летучие мыши, тёмно-красные, уродливые. Так выглядела бы Хума, если бы угодила в радиоактивные отходы, её обдало гамма-излучением, а затем она ещё лет десять потягала гантели на строгой протеиновой диете.
Эти твари ещё опаснее, чем скорпионы, поскольку легко перелетают через стены и могут напасть с тыла.
Но и от них есть защита — они хватают только стоящих прямо, а лежачих избегают.
— Ну же, — шепчу. — Убирайтесь. Не надо тут задерживаться.
Летучие мыши порхают над нами, некоторые опускаются на крыши домов и подслеповато оглядывают окрестности. На моих глазах две из них пронесли у меня над головой обезумевшую марли: похоже, ветром распахнуло врата сарая, и напуганное животное выбежало наружу.
А затем…
Мне, наверное, кажется…
— Вардис! — кричу.
Но брат уже и сам видит: мимо нас пролетает огромная летучая мышь, держа в цепких лапах девочку из Гуменда, нашу сводную сестру. Поднимаю вверх арбалет, но выстрелить не решаюсь — слишком опасно. Должно быть, девочка выбралась из подвала и вышла на улицу проверить, что здесь происходит. Это её первая песчаная буря и происходящее может завораживать.
Девочка брыкается, извивается. Даже сквозь шум ветра я слышу тонкий, пронзительный визг. А затем она исчезает в песчаном облаке, уносится прямо к центру бури.
Мы с Вардисом смотрим друг на друга, пытаемся понять, что же нам стоит делать.
— Бросим её? — кричит брат мне на ухо.
Что ещё нам остаётся? Малявку утащили… не выйдем же мы за пределы частокола: это и во время обычной бури смертельно опасно, а сейчас — чистейшее самоубийство. Кажется, я совсем не ценю свою жизнь, поскольку поднимаюсь, перелезаю за частокол и прыгаю вниз. К скорпионам.
— Гарн! — кричит кто-то сверху.
Но мне уже плевать.
Я собираюсь спасти сводную сестру любой ценой.
Лечу вниз и приземляюсь на чёрную хитиновую спину. Тварь подо мной настолько крупная, что даже не замечает человека, стоящего на ней. Меня шатает, ветер старается сбросить вниз, но я продолжаю удерживаться, после чего прыгаю на следующего.
Окружающие скорпионы пока не обращают на меня внимания.
Они идут по своим делам.
А я прыгаю по их спинам.
— Идиот, — шепчу сам себе в истерике. — Какой же я идиот. Абсолютный, непроходимый тупица.
Но я не могу остаться в стороне. Пусть я знаю эту девочку совсем немного, но я уже отношусь к ней, как к части семьи. Как к сестре. Или как к дочери. Мне на самом деле больше шестидесяти и очень долгие годы мы с женой пытались завести ребёнка, но это не удалось — не всем позволено иметь то, что без труда достаётся остальным. Что-то внутри сработало, и это что-то сильнее инстинкта самосохранения.
Шагаю по чёрным телам, словно это дьявольский тренажёр, где малейшая оплошность приведёт к гибели. Скорпионов вокруг так много, что земли не видно, один сплошной, извивающийся ковёр из крепких панцирей. И повсюду торчащие вверх хвосты и жала.
Прыгаю со спины на спину.
Следую в направлении, где скрылась летучая мышь.
И вскоре я замечаю девочку, болтающуюся в воздухе. Летучая мышь, которая её похитила, сражается с другой за свою добычу, пока малявка в отчаянии пытается освободиться.
— Держись! — кричу и бегу к ней.
У меня с собой меч и три метательных ножа, но у этого оружия очень низкая точность — бросать слишком опасно. Бегу вслед за летучей мышью и жду подходящего момента.
К двоим сражающимся подлетает третья и за мою сводную сестру начинается серьёзная потасовка, где каждая норовит растерзать другую. Острые когти впиваются в тело похитительницы, пока её собственные заняты удержанием добычи.
Девочка с летучей мышью теряют высоту и летят вниз, пока две других пикируют следом. Вот он, мой шанс.
— Я уже близко! — кричу скорее для себя, чем для девочки.
Все четверо приземляются на небольшую скалу неподалёку от меня. Прыгаю по спинам скорпионов, пока не оказываюсь достаточно близко к своей цели. Перепрыгиваю на камень, карабкаюсь вверх и вижу сестру, сидящую на самой вершине скалы, пока три летучих мыши ползают вокруг, сцепившись насмерть.
Замедляю время и хаос, наконец, прекращается.
Останавливается шум.
Песок замирает в воздухе.
Ветер полностью исчезает, я могу крепко стоять на ногах и благодарю удачу, что не пришлось бежать ещё дальше. Минута спокойствия среди апокалипсиса. Возможность отдышаться посреди забега. Мгновение, чтобы сосредоточиться и понять, чего я действительно хочу.
— Успокойся, — говорю сам себе. — Самое опасное — позади.
Подхожу к первой летучей мыши и тремя рубящими ударами меча раскалываю ей голову.
Подхожу ко второй и перерубаю ей загривок, разделяя позвоночник на две части.
Подхожу к третьей и вонзаю клинок в раскрытую пасть.
Дыма в жёлтой жемчужине как раз хватило, чтобы расправиться со всеми тремя. Испуганная девочка смотрит на меня и не знает, как ей реагировать на происходящее. Кого ей больше бояться: окружающих тварей, или человека, который так легко с ними расправился.
Опускаюсь возле неё на одно колено.
— Не бойся, — говорю.
Разговаривать она не умеет, но я надеюсь, что поймёт мою интонацию.
— Всё позади, теперь ты в безопасности под моей защитой. Я не дам тебя тронуть окружающим тварям.
Девочка щурится и закрывает лицо руками. На ней нет маски, поэтому она постоянно отплёвывается песком и смотрит на меня через щель между пальцами.
Мы сидим на скале, возвышаемся над целой армией скорпионов, марширующих мимо. С каждой минутой ветер усиливается: оставаться на вершине всё труднее. Резкие порывы стараются бросить нас вниз, нужно как можно скорее найти укрытие и переждать опасность. Если буря продолжит нарастать, то её силы хватит, чтобы поднять нас вверх и кружить в смертоносном вихре до тех пор, пока торнадо не успокоится.
— Пойдём! — кричу.
Тяну девочку за руку вниз по скале.
Когда-то давно это был цельный кусок камня, но затем он треснул, словно от удара гигантского молота. Теперь это две скалы, направленные вершинами в разные стороны. Мы спускаемся к основанию, где есть небольшое углубление. Кармашек для защиты двух людей.
Ветер свищет так сильно, что собственных мыслей не слышно. Мимо летают обломки деревьев, камни, какие-то скелеты, сухая трава.
Прячемся в укрытии. Торнадо и правда не дойдёт до Дарграга — горы как всегда остановят бурю. Но она накроет нас.
— Всё хорошо, — кричу девочке. — Я рядом, не бойся.
Она меня не слышит, да это и не нужно. Я пытаюсь успокоить сам себя.
Вскоре ветер поднимается настолько сильный, что скалы начинают дрожать. Того и гляди, обвалятся на наши головы. Если бы они не были вкопаны глубоко в землю, то уже покатились бы по пустыне, как огромные, каменные перекати поле.
Буря бурь. Стихия, приходящая раз в сотню лет. Совокупность факторов, приводящая к ужасающей, разрушительной силе.
Мы в зоне смерча. Если бы не защита нашего логова, то уже давно расстались бы с жизнью и наши безвольные тела болтало где-то в вышине, сталкивая со всевозможным мусором. Даже малейшие камешки бьют с такой силой, словно их запустили на сверхзвуковой скорости.
Торнадо сначала хотело нас размазать, забить до смерти, но затем решило, что мы слишком хорошо защищены, поэтому изменило тактику. С каждой минутой к нам наметает всё больше песка. Приходится без перерыва отгребать его в стороны, чтобы не оказаться похороненными в собственном укрытии.
А затем всё прекращается.
Ветер исчезает так же внезапно, как и появился.
В удивлении я выхожу из укрытия и вижу невероятную картину: мы в середине огромного торнадо, тянущегося высоко в небо. Но это далеко, далеко не самое странное: повсюду зелень, трава, цветы.
— Эй, — говорю. — Посмотри на это.