Сейчас у соплеменников получается примерно так же.
Но несмотря на это — эффект поразителен: понадобилось не так много занятий и они уже могут изложить мысль текстом. С трудом, но могут. И другой человек даже сможет это прочитать.
Я — хороший учитель, терпеливый. Я ни над кем не издеваюсь. У меня не идёт кровь из глаз, когда я вижу “шыло” вместо “шило”, или “нош” вместо “нож”. Каждого я хлопаю по плечу и говорю, какой он молодец. Пусть научатся писать хотя бы так, не нужно отбирать у них уверенность в своих силах.
— Смотрите! — кричит Науг, дозорный со стены.
Оборачиваюсь и слежу за его указательным пальцем. В стороне, куда он указывает, бежит человек.
Спускается с хребта и направляется в нашу сторону. В последнее время мы никого не посылали в разведку, поэтому приближающийся гость явно не из наших. В подобных случаях положено бить тревогу, но вся наша армия уже находится за пределами деревни, поэтому трубить в горн не имеет смысла.
— Это из Дигора! — кричит кто-то.
И правда.
Издали я замечаю рыжий цвет волос у человека. Приближается трусцой, словно весь многочасовой путь между деревнями проделал бегом.
Гость сначала направляется к деревне, но затем меняет курс в нашу сторону. Всматриваюсь, пытаюсь понять, кто это: я знаю в лицо каждого взрослого мужчину в Дигоре, пусть и не по именам. Однако к нам приближается мальчик, лет двенадцати.
Худой до невозможности, лохматый, грязный.
Останавливается напротив нас, взирает на нашу толпу и не знает, с чего начать.
— Я ищу старейшину, — наконец, произносит он.
— Староста занят, — говорю — Рассказывай, зачем пришёл.
— Там это, — начинает лепетать пацан. — Длехи меня послал, Орнасс рубит деревья, и ему это не нравится, хотя я не понимаю, как это связано, сказал, чтобы я бежал сюда, а они останутся там…
— Потише, — говорю. — Не надо лететь впереди телеги.
Оборачиваюсь к остальным и кричу:
— Принесите парнишке воды!
Вокруг меня собралась целая толпа: всем интересно, зачем послали гонца из соседней деревни. Мальчик стоит смущённый и удивлённый. Смотрит на пустыню и не может поверить, что где-то существует такое огромное количество песка. Целое песчаное море, а барханы вдали — застывшие на месте волны.
— Давай с самого начала, — говорю. — Медленно и по порядку, чтобы мы всё поняли.
— В Орнасе рубят деревья…
— Так.
— Много деревьев, чтобы сделать много стрел.
— Понимаю, — говорю. — Стрелы делают из дерева. Что дальше?
— Они собираются напасть на нас, — завершает гонец.
— Почему ты так решил?
Малец снова начинает нести нечленораздельную мешанину из слов, но я его останавливаю, поскольку разобрать что-то внятное невозможно.
— Успокойся, — говорю. — Тут все твои друзья, никто тебе не навредит. Просто отдышись, подумай о том, что ты хочешь сказать, и скажи.
— Хуберт говорит, что в прошлый раз, когда они заготавливали столько стрел, они собирались в поход. И сейчас происходит то же самое. Длехи переживает, что они могут пойти на нас.
— Понятно, — говорю. — Ещё что-нибудь?
— Длехи просил привести людей, сколько сможете, чтобы помочь защититься. Все наши воины сейчас стоят в дозоре, а меня отправили к вам потому, что я ещё не умею стрелять из лука.
Словно груз с плеч. Как только я увидел рыжую голову, бегущую к нам, опасался плохих новостей. Казалось, мальчик прибежит и скажет: Дигора больше нет, его спалили, уничтожили, разграбили, а жителей превратили в элегантные накидки из человеческой кожи. Но это всего лишь просьба о помощи.
Стою в центре толпы и понимаю, что все ждут моего ответа: друзья, соплеменники, пацан. Все ждут, как же поступит Дарграг в этой ситуации. И у меня уже готов ответ.
— К сожалению, мы не сможем вам помочь в защите Дигора, — говорю.
Мальчик сначала не понял смысла моих слов, а затем до него дошло и он весь поник. Уже представляет, как будет возвращаться в свою деревню с дурной вестью.
— Мы не направим людей к вам в деревню, это не имеет никакого смысла.
— Подожди, — отвечает Вардис. — Они же наши союзники, разве нет?
— Союзники, — подтверждает Брас.
— И что вы предлагаете сделать? — спрашиваю.
Парни переглядываются с таким видом, будто это очевидное решение.
— Помочь им, конечно же, — отвечает Брас.
Мотаю головой и хожу между соплеменников, обеспокоенно следящих за моим передвижением. Они замерли и ожидают моих слов. Приятно чувствовать такой контроль над толпой.
— Вы хотите отправиться в Дигор и помочь нашим союзникам обороняться? — спрашиваю.
Неуверенные кивки окружающих.
— Я понимаю ваше желание, — говорю. — Совсем недавно мы сидели за длинными столами, пили, ели и развлекались. Мы подружились с ними. Но хотим ли мы отправиться к друзьям и стоять с ними плечом к плечу?
— Конечно, хотим, — отвечает Вардис. — Гарн, ты свихнулся?
— Нет, не хотим, — говорю.
Вардис смотрит на меня так, будто я внезапно заговорил на незнакомом языке.
— Нет, — говорю. — Мы не пойдём в Дигор по зову его старейшины. А знаете почему?
— Почему? — спрашивает Хоб.
Чувствую, как огонь разгорается внутри. Я давно планировал этот поход, но случай предоставился сам по себе.
— Потому что мы пойдём прямиком в Орнас! — кричу. — И мы сметём его!
До окружающих доходит смысл моих слов и я чувствую нарастающее возбуждение соплеменников. Я не хотел убеждать их отправиться в поход, они должны были сделать это сами.
— Мы убьём каждого, кто попробует остановить нас! — кричу. — Нет такой силы, что устоит перед Дарграгом! Мы не оставим в округе ни одной воинственной деревни! Каждая почувствует наш гнев!
Хума сидит у меня на плече и яростно машет крыльями. Всегда знал, что питомцы заимствуют эмоции у хозяев и сейчас летучая мышь жаждет крови точно так же, как люди вокруг.
— Окружающие деревни забудут, что такое свобода! Наступает эпоха Дарграга и все будут подчиняться нашему слову! Они будут просить разрешения, чтобы помочиться! Они будут вспоминать о нас с пробуждением и засыпать с мыслью о том, как бы нас не разозлить!
Ещё совсем недавно Дарграг был мирным поселением, и местные жители даже подумать не могли, чтобы напасть на кого-нибудь. Но стоило нам одолеть Фаргар, уничтожить Гуменд и уверенность в своих силах резко возросла. Смотрю в лица соплеменников и читаю желание ввязаться в бой.
Это больше не защита собственной жизни и безопасности: мы расчистили нашу территорию, как планета очищает орбиту от мусора. Теперь речь идёт об агрессии и захвате земель.
И окружающие жаждут сражения. Все они поголовно узнали, каково быть на острие ножа, чувствовать дыхание смерти и захлёбываться адреналином.
Страх остался.
Но к нему добавилось нечто новое: желание побеждать и чувствовать собственное превосходство. Ни с чем не сравнимое удовольствие. Спорт, в котором на кону стоит твоя собственная жизнь.
— Они будут произносить название нашей деревни только шёпотом!
На нашей стороне выучка. На нашей стороне стальные доспехи и оружие.
— Перед нами содрогнутся! Перед нами упадут на колени! Перед нами будут ползать и унижаться, моля о пощаде!
Из толпы раздаются бурные выкрики. Я знаю, чего они хотят — я и сам хочу того же. Вместо того, чтобы идти в Дигор и несколько дней ждать в засаде, пока придут захватчики из Орнаса, мы выберем прямой маршрут и заявимся к ним на порог без стука. И жители Орнаса чертовски не рады будут нас видеть.
— Идите домой! — кричу. — Собирайте свои вещи! Завтра мы идём убивать!
С воинственным настроем, стадион пустеет и возле меня остаются лишь близкие друзья, да паренёк-гонец из Дигора.
— Мы не будем с ними воевать, — говорю. — С Орнасом, я имею в виду.
Я так себя разогрелся, что продолжаю тяжело дышать.
— В каком это смысле? — спрашивает Буг.