Сердце бешено колотится, но времени на муки совести нет.
«За мной», — приказываю жестом товарищам.
Идём между деревянными домами, надеемся, что люди внутри либо спят, либо лежат в кроватях, и никто не посмотрит в нашу сторону. Не хотелось бы развеивать пелену нашей скрытности так рано.
До убежища Сазголона остаётся сотня метров.
Стою на корточках рядом с одним из домов, думаю над тем, как нам лучше пробраться через бродящих тут и там людей. Дозорные беспокойно ходят по улицам и не могут усидеть на месте от чувства нависшей угрозы.
— Эй, кто это? — доносится голос сбоку.
Поворачиваюсь и вижу мужчину за сорок с третьим глазом, вытатуированным на лбу. В руках держит сразу два копья. Зачем ему две штуки — чёрт знает.
Ждать, пока он опознает в нас диверсантов я не собираюсь.
Останавливаю время и, пока окружающий мир даёт мне фору для действий, подхожу к мужчине, рассекаю ему горло концом меча. Теперь он не закричит и не позовёт на помощь.
Восстанавливаю время, чтобы не тратить дым в жемчужине. Мужчина опускается сначала на колени, а затем на бок и начинает извиваться как змея. Ещё живого я хватаю за ноги и тащу обратно, к моим друзьям. Но не успеваю пройти и половину пути, как на всю округу раздаётся зычный голос:
— Тревога!
Вот зачем человеку нужно было два копья.
Он держал оружие своего друга, который отошёл помочиться.
— Они здесь! — ревёт появившийся человек.
Нас обнаружили. Скрытная миссия превращается в открытую. Нет смысла больше прятатся — пора действовать грубо. Бросаю метательный нож ему в грудь и оборачиваюсь прежде, чем он достигает своей цели.
— Бегом! — кричу и направляюсь к дому Сазголона.
Дозорные вокруг приходят в себя и все поворачиваются в нашу сторону. Человек пятнадцать, но скоро их станет больше. Я рассчитывал, что мы успеем подойти ближе, когда нас заметят, но что поделать. Работать нужно с тем, что имеешь.
Со всех ног бегу к дому Сазголона и надеюсь, что это же самое делают мои друзья.
В Орнасе две сотни боеспособных воинов. Если половина из них сейчас в дозоре, то получаем сотню, которая сейчас направляется в нашу сторону. Теоретически, мы можем успеть выполнить нашу миссию и убежать до того, как все они сюда явятся.
Но действовать надо быстро. Очень быстро.
— Гарн! — доносится голос Вардиса. — Слева!
Ко мне приближается со злобным оскалом парень лет двадцати пяти, у которого на щеках вытатуированы зубы. Двойной оскал.
Заносит копьё для удара, целясь в живот но я отбиваю его в сторону и оказываюсь на таком расстоянии, когда копьё бесполезно. Опытный копейщик не допустил бы такой ситуации: он бы разорвал дистанцию, стоило бы мне попытаться обойти остриё. Но передо мной не опытный копейщик.
Делаю взмах мечом и рассекаю ему внешнюю часть бедра. Самый быстрый удар, который я только мог сделать, но и этого достаточно: парень падает на землю, подкошенный, а я мчусь дальше.
Каждая секунда на счету.
Нужно уйти прежде, чем сюда явится вся сотня.
— Не уйдёшь! — кричит один из трёх мужчин, приближающихся справа.
Они двигаются слишком медленно и не успеют перехватить меня на пути к дому Сазголона. Пусть друзья с ними разбираются, пока я делаю основную работу. До окна остаётся всего несколько метров, когда я замечаю в стороне приближающуюся ко мне стрелу.
Когда начинается бой, мозг всегда работает на пределе, воспринимая окружающую реальность чуть быстрее, чем обычно. Стрела кажется летящей медленно, словно от неё можно уклониться, но это лишь иллюзия. Ни один человек не способен уйти от стрелы: слишком большая масса тела, чтобы сдвинуть её вбок за доли секунды.
Инстинктивно делаю жест рукой, словно отмахиваюсь от назойливого насекомого, и стрела уходит в сторону.
Голубая жемчужина пришла на выручку, не зря всё это время жонглировал камнями. Научился пользоваться ей не только разумом, но и спинным мозгом.
— Охраняйте дом! — кричу.
И прыгаю в оконный проём головой вперёд.
Сердце колотится, не могу отдышаться.
Вон он, дом человека, которого нам предстоит убить. Не из мести или кровожадности, не потому что мы этого хотим. Так нужно, это холодный расчёт. Настолько холодный, что пальцы отморозишь, если прикоснёшься.
Где-то тут прячется слепой старик, который слишком сильно задержался в этом мире.
И он наверняка не один: не может немощный дед жить в таком огромном доме без семьи. Быстро осматриваю первый этаж — ничего. Гостиная, зал, кухня. Тусклого света факелов на улице не хватает, чтобы разобрать подробностей. Можно лишь заметить, что внутри прибрано.
Направляюсь к лестнице, пока снаружи раздаются звуки ударов и громогласный рёв Буга в маске. Друзья как могут выигрывают мне время.
Кто-то вваливается в окно следом за мной.
— Не ждал? — спрашивает Дверон, поднимаясь на ноги. — Я же сказал, что этот старый ублюдок — мой.
— Не время препираться, — говорю. — Я осматриваю второй этаж, ты — третий.
Поднимаемся наверх, но не успеваю я пройти и половину пролёта, как мне навстречу вылетает деревянный стул, собираясь угодить точно по голове. В последний момент успеваю поднять руку вверх и толкнуть предмет обратно вместе с её владельцем.
Поднимаюсь на второй этаж и вижу мужчину, который снова берёт стул, собираясь им сражаться и оборонять свой дом. Внутри достаточно темно, но я могу рассмотреть черты человека — скорее всего, сын Сазголона.
— Вам хана! — шипит.
Времени на сражение нет.
Поднимаю его в воздух и с силой бью о стену справа. Он падает на землю и пытается подняться на трясущихся руках, но я снова поднимаю его в воздух и вышвыриваю в окно. Мужчине стоит быть благодарным, что я использовал голубую жемчужину, чтобы избавиться от него. Если бы пришлось прибегнуть к жёлтой, он уже был бы мёртв.
Захожу в боковую комнату: двое детей, жмущихся друг к другу.
Чувствую себя извергом, что вломился в чужой дом и собирается убить члена семьи. Да, с их точки зрения всё именно так и выглядит. Я злодей, а их дед — невинная овечка. Переубеждать я никого не собираюсь, по крайней мере не сейчас.
Захожу в другую комнату — пусто.
Захожу в третью — пусто.
— Он здесь! — кричит Дверон с третьего этажа.
Удивительно, что они поселили Сазголона на третьем в его-то состоянии. Я думал, он будет скрываться на первом, максимум на втором.
Поднимаюсь выше и вижу гордого старейшину деревни, восседающего в одних трусах на деревянном стуле. Страха в нём как не было, так и нет. Сидит вальяжно, откинувшись на спинку, будто полностью контролирует положение. И это нам стоит опасаться, а не ему.
Не могу понять: им движет храбрость или безумная уверенность в собственную значимость и неуязвимость. Никогда не любил людей, настолько убеждённых в своей исключительности. Такие почему-то считают, что мир прекратит своё вращение, когда они отправятся на тот свет.
Сбоку от него сидит на полу женщина, закрывает руками маленькую девочку. Чёрт, не смогу я навредить человеку на глазах его потомков, это бесчеловечно.
Дверон подходит ближе, сжимает рукоять меча двумя руками. В какой-то момент девочка изворачивается, вырывается из рук матери и бежит к деду, но я хватаю её за запястье и волоку на выход, прочь из комнаты. Нельзя ей смотреть на такое.
— Явились, значит, — произносит Сазголон — Так и знал, что…
Дверон одним мощным движением сносит старику голову. От неожиданности я даже подпрыгиваю. Отрубленная конечность скатывается по груди старейшины, падает ему на колени, а затем ещё ниже — на пол. Катится по деревянным доскам с отвратительными чавкающими звуками, подкатывается ко мне.
Я всё ещё держу девочку за руку, пытаясь спрятать её от ужасов, которые мы сегодня совершаем. И мне не приходит лучшей идеи, чем зафутболить отрубленную голову в угол помещения. Абсолютно идиотский поступок, но у меня было совсем мало времени, чтобы среагировать.