Однажды Вуррон, наш деревенский дурачок, попытался высмеять девушку. Буг познакомил его со своим кулаком: сломал нос, разбил губы и на прощание дал пинка. Внезапно у всех пропали вопросы к происходящему. Не каждый наберётся храбрости критиковать человека, который умеет физически постоять за свою точку зрения.
Лично мне не хватило бы, делить любовь с кем-то другим, но близнецов, кажется, всё устраивает.
И теперь с Лирой и её парнем идём искать… её парня.
— В последнее время он как-то замкнулся в себе, — продолжает Лира. — Приходилось ему всё повторять по два раза.
Основная часть соплеменников ушла к Дарграгу, остались лишь две дюжины человек для поисков, поскольку две сотни в этом деле не нужны.
Сначала мы идём по тяжёлым отпечаткам ног, оставленным в песке, затем расстояние между ними укорачивается, значит Буг с бега перешёл на шаг. Затем они и вовсе уменьшаются, значит Буг снял маску.
— А я-то думал, это обыкновенная хандра, — говорит Вардис.
Для него всё так и выглядело: не его избегал Буг всё это время, не на него бросал неприязненные взгляды.
— А ещё, — продолжает Лира. — Когда бабке стало плохо, он ни разу не поинтересовался о её здоровье. Нет, серьёзно, вся деревня выражала беспокойство, но не Буг. И это при том, что он знал, насколько она мне дорога. Кроме неё у меня никого не осталось.
— Не говори так, — пытаюсь поддержать девушку. — Мы все — твои близкие. Каждый человек, о котором ты заботилась, лечила, перевязывала — все могут считаться твоей семьёй.
Лиру любит вся наша деревня. Она — прирождённый медик.
Столько человеколюбия больше ни в ком не встретишь.
А ещё она умеет готовить замечательные отвары из трав, древесной коры и ягод. Особенной популярностью пользуется расслабляющий чай, который её семья научилась производить из ядовитых грибов. В наркотический дурман не отправляет, но помогает здорово успокоиться и расслабиться.
Вскоре следы становятся реже, а затем исчезают. Выглядит очень странно: Буг внезапно отрастил крылья и улетел?
— Давайте разделимся, — говорю. — Ищите отпечатки ног или любые другие признаки присутствия Буга. Найдёте — кричите.
Продолжаем идти вперёд, но теперь уже несколькими группами, расходящимися вправо и влево. Со мной попал Брас и Арназ.
Двигаемся дальше и снова разделяемся, чтобы найти хоть один след на земле.
Чем дальше мы идём, тем загадочнее кажется исчезновение следов. Люди не могут просто так взять и испариться. Даже с учётом сложного участка местности, на котором не остаются отпечатки ног, мы уже должны были наткнуться на новые, но их нет.
Две дюжины человек разошлись по округе, смотрят на землю и выискивают малейшие признаки того, что здесь мог пройти человек.
Их нет.
— Буг! — кричу. — Покажись!
Сомневаюсь, что он выйдет на крик. Уж слишком активно мы пытались отнять у него маску. Но он должен понимать, что мы делаем это для его же блага.
— Буг! — кричит Арназ.
Если мы разойдёмся ещё больше, то не услышим друг друга. Но выхода нет: нужно расширять зону поисков.
Взбираюсь по пологому склону, стараюсь подняться как можно выше, чтобы осмотреть окрестности. В какой-то момент неподалёку раздаётся пронзительный клёкот.
Я прижимаюсь к земле, Хума прижимается к моему плечу.
Над нами пролетает гигантский ворон и тут у меня складывается вся картина. Вот, почему мы не нашли следов Буга. Его унесла птица!
— Эй! — кричу. — Я здесь!
План родился в голове мгновенно, как чистейшее вдохновение.
Нет проще способа найти брата, чем позволить иструсу унести меня туда же, куда он совсем недавно унёс другого человека. Этакий пернатый экспресс с одной конечной точкой. Крылатое такси, что не спрашивает твоего разрешения.
— Твои птенцы голодны, должно быть! Одного человека им недостаточно!
Иструс разворачивается и летит прямо ко мне, его огромные когти направлены в мою сторону. Проткнуть броню они не смогут, но помять бока — очень даже. Поистине ужасающее зрелище, когда на тебя несётся огромная туша, способная откусить голову одним движением.
— Арназ! — кричу. — Если слышишь меня, я улетаю на птице!
Хума метается в стороны и не знает: бросить меня здесь или остаться и постараться защитить.
— Убирайся! — кричит голосом неизвестного мужчины. — Убирайся!
— Тише, — говорю. — Побереги дыхалку, всё идёт как нужно.
План рискованный, но лучшего у меня нет. Я на девяносто процентов уверен, что Буг сейчас где-то далеко и добраться до него на своих двоих шансов очень мало.
Придётся действовать с безумием.
С продуманным безумием.
Хума прячется у меня за спиной, а я становлюсь в позу, будто собираюсь отбивать волейбольный мяч. Ноги подкашиваются от вида приближающейся угрозы.
Успокаиваю себя. Убеждаю, что всё делаю правильно.
В момент, когда иструс хочет схватить меня когтями за плечи, я подпрыгиваю и хватаюсь за его лапы, чтобы оставить свои ключицы в здоровом состоянии. Птица явно не ожидала такого поворота событий, но происходящее её устроило.
Поднимается всё выше, смотрю на удаляющуюся землю и чувствую подкатывающую панику.
Я всё делаю правильно.
Я всё делаю правильно…
Правильно ли?
— Эй! — кричу.
Внизу замечаю крошечную точку Арназа. Он задрал голову вверх и смотрит в нашу сторону.
— Следуйте за мной!
Затем иструс огибает одну из скал и я теряю друга из виду. Остаются лишь проносящиеся мимо горы и земля далеко внизу. Если он сейчас стряхнёт меня, то приземление будет не из приятных. И сомневаюсь, что я после него выживу — дым в красной жемчужине ещё не восстановился после пробуждения в собственной могиле.
— Вот оно! — произносит Хума голосом матери. — Зачем оно было тебе нужно?
— Успокойся, — говорю. — Я рискую сейчас намного больше, чем ты.
Должно быть, летучая мышь использует всю свою волю, чтобы оставаться со мной, а не улететь прочь, бросив меня на съедение гигантской птице. Такой верности трудно было ожидать от обыкновенного, наполовину разумного питомца. К тому же ещё детёныша.
Летим над скалами.
Несёмся вдаль на огромной скорости.
Если полёт продолжится ещё пару минут, нам будет очень проблематично отыскать дорогу домой.
Ожидаю, что под конец пути иструс начнёт снижаться, но вместо этого он забирает ещё выше. Он обустроил гнездо на небольшом возвышении между скалами, куда ни один человек не доберётся без помощи альпинистского снаряжения.
Само же гнездо — двадцатиметровая воронка из веток, кустов, даже деревьев. И сейчас в нём четыре существа: три птенца, размером с лошадь, и Буг, держащий двуручный меч перед собой. Отмахивается от агрессивных мини-иструсов, уже обросших перьями.
— Держись! — кричу. — Я близко!
Мама-птица приземляется позади Буга, но атаковать его не спешит: лишь глядит на его нелепые попытки отогнать её детёнышей. Брат в маске, огромные руки и ноги, но этого всё равно недостаточно, чтобы сопротивляться сразу трём огромным животным. Скоро у него закончатся силы и его разберут на части, проглотят, переварят, и им же испражнятся.
Этим тупым птенцам всё равно, мыслящая перед ними жертва, или нет.
Спрыгиваю с лап иструса и приземляюсь рядом с Бугом.
— Гарн! — в голосе Буга отчётливо сквозит облегчение.
— Действуем вместе, — говорю.
— У этих тварей перья твёрдые, не могу их пробить.
— Так целься по голове.
— Не могу попасть, — отвечает Буг с одышкой. — Они слишком быстрые.
Только не для меня. Сомневаюсь, чтобы кто-то или что-то в радиусе тысячи километров смог бы соревноваться в скорости с жёлтой жемчужиной.
Замедляю время и смотрю на одного из птенцов, приблизившегося на расстояние вытянутой руки. Уродливый, неказистый, непропорциональный, весь грязный, но уже смертоносный. Ему далеко до грации мамы, но убить он уже может: с его массой и крепким клювом нет ничего проще.