Нет никакого прошлого, будущего. Есть бесконечное настоящее.
— Можешь это отрицать, — продолжает Аэлиция. — Но всё так и случится. Ты придёшь к вратам моего дома и постучишь в них… однажды.
— Я в это не верю, — говорю.
— Но это ещё не всё…
Девушка поднимается ходит вокруг меня с ехидным видом, будто знает какой-то секрет, о котором я не догадываюсь.
— Как ты думаешь, почему я постоянно к тебе прихожу. Почему я принесла воду?
— Ты же сама только что сказала.
— Нет, я сказала, что однажды ты заявишься ко мне на порог. Но ко мне приходят десятки, если не сотни новых людей каждый день. А в будущем будет приходить ещё больше. Но ни на кого из них я не обращаю столько внимания, как на тебя.
— И почему же? — спрашиваю.
— А ты точно хочешь это знать?
— Я не хочу, но чувствую, что ты мне это расскажешь независимо от моего желания.
— Это действительно секрет и я не собиралась выдавать его слишком рано, — говорит Аэлиция. — Но посмотри на себя. Ты же такой милый, что я не могу удержаться.
Да, она действительно считает меня милым. Как маленького щеночка, что ползает по полу и забавно тявкает. Но стоит щеночку описать её красивый ковёр, как получит щелчок по носу.
— А ты готов такое услышать? — спрашивает. — В обморок не упадёшь?
— Не гарантирую.
— Мы с тобой… вроде как… муж и жена.
И она направляет в мою сторону два пальца-пистолета. Наверное, в этом мире подобный жест называется иначе.
Кажется, Аэлиция абсолютно уверена, что именно это случится в будущем. Но белая жемчужина говорит, что она что-то скрывает, недоговаривает. Сказанное сейчас — лишь часть правды, очень маленькая её часть, а что-то по-настоящему важное она оставляет у себя. Только отчаянный глупец будет доверять этой девушке.
Следит за мной большими серыми глазами, ждёт реакции.
— В это я тоже не верю, — говорю.
— Почему же?
— Не хочу показаться не вежливым, ты же всё-таки принесла мне такой бодрящей воды в трудный момент… Но ты не похожа на ту, чьим словам можно верить.
Её речи — паутина, в которой ты застреваешь тем больше, чем дольше её слушаешь. Сладкие, притягательные, а голос… можно слушать вечно. Но именно это меня и настораживает.
— Так и есть, — подтверждает Аэлиция. — Но я тебя не обманываю. В далёком будущем мы будем приносить друг другу клятвы верности. И ты будешь любить меня больше всего на свете.
— Этого не произойдёт, — говорю.
— Спорим?
Должно быть, девушка привыкла, что все вокруг её обожают, почитают и бросаются целовать ноги ради её улыбки. Но здесь, в этой части мира — она никто. И мне не нравится её самомнение, улетевшее в небеса.
— Ты даже не представляешь, — говорит. — Каково это жить, заранее зная, кто станет твоим мужем. Ты встретишь его ещё очень не скоро, поэтому сдерживаешься, чтобы не познакомиться с ним раньше. Как видишь, я не сдержалась. Кстати, ты не настолько красив, как твоя будущая версия. Нет того огонька в глазах.
— Раз уж мы заговорили в таком ключе, то можно сказать прямо? — спрашиваю.
— Конечно, милый. Ты не сможешь меня удивить.
— Думаю, что ты говоришь мне то, что я хочу услышать по каким-то своим причинам. Пытаешься подтолкнуть меня к чему-то, что тебе нужно. И я не поверю ни единому слову, пока не вижу всей картины. Уж прости, но муж, клятвы верности… Если захотела поманипулировать мной, нужно было выдумать что-то более правдоподобное.
— Тебе это кажется настолько невероятным?
— Я человек прямой, открытый и очень простой, — говорю. — Я горжусь этими качествами и ценю их в других людях. Но в тебе нет ни одной из них. Гораздо правдоподобнее бы звучало, если бы ты сказала, что я приду к тебе в дом, выгоню тебя из него и скажу, что теперь это мой дом. Это было бы гораздо ближе к моему характеру.
— Да, так и есть, — соглашается Аэлиция.
— Спасибо за воду, — говорю. — Я очень, очень благодарен за неё. Но ты не могла бы нам с братом как-то помочь и вытащить отсюда?
— Как я уже говорила, Гарн, Тебе не нужна моя помощь. Ты прекрасно справишься с этой ситуацией сам.
Аэлиция снова подходит ко мне, опускается на колени и прикладывает руку к моей груди.
— Ты выбрался бы отсюда и без меня, у тебя есть всё, что надо.
— Я уже двое суток пытаюсь вылезть на поверхность и результат просто смехотворен.
— Так почему бы тебе не попытаться найти другой способ?
Напоследок девушка наклоняется и очень нежно целует меня в лоб. Внезапно всё её ехидство исчезает и остаются лишь нежные губы, прикасающиеся к моей голове. Может и есть в её словах доля истины.
А затем она исчезает в облачке чёрных лепестков, оседающих на мою броню.
Каждый раз, когда Аэлиция появляется, она приносит с собой больше вопросов, чем ответов. Она знает намного больше, чем говорит. И когда уходит, остаётся лишь гадать, как много из сказанного было правдой.
— Буг! — кричу. — Ты как?
— Нормально, — отвечает брат. — Ты где успел такую подружку найти?
Никакая она не подружка и никогда ей не станет: слишком много недомолвок окружает Аэлицию, слишком много секретов. Никогда не нравились люди, которые пытаются что-то скрыть. Играют в игры, целей и правил которых я не понимаю.
Но в одном, как мне кажется, она была права. Из этой пещеры должен быть другой выход помимо дыры в потолке. Гляжу на жемчужины и пытаюсь понять, их ли она имела в виду.
Глава 34
Удивительно, каким образом вода может вернуть веру в собственные силы.
Всего полчаса назад я лежал на земле и не мог даже на колени подняться, а сейчас стою на ногах, хоть и с трудом. Аэлиция принесла не просто жидкость в бурдюке, но уверенность в себе.
— Кто она? — спрашивает Буг из-за завала.
— Одна знакомая, которая слишком много о себе мнит, — говорю.
— Симпатичная.
— Я не из тех людей, кто судит книгу по обложке.
Настало время подумать, как мне отсюда выбраться, раз уж потолок забаррикадирован.
Если верить словам Аэлиции, то я должен был пробыть здесь очень долго и на последнем издыхании придумать какой-то хитрый трюк, который освободит меня. В далёком будущем я сообщу ей, что был однажды в заточении в пещере, почти умер и чудом выбрался. Поэтому сегодня она не спасла меня, а всего лишь напоила водой, чтобы мне было чуть легче.
Только что это за трюк я мог выдумать — неизвестно.
К тому же, я не верю её словам и сомневаюсь, что когда-нибудь поверю.
Есть такие люди, на которых смотришь и думаешь, какой красивый, умный, успешный человек. Но по какой-то причине он тебе не нравится. Какая-то несовместимость характеров настраивает тебя против него и каждый раз, находясь с ним в одном помещении, ты не можешь расслабиться. Аэлиция именно такая. В ней нет того умиротворяющего спокойствия, которое я ценю в друзьях.
Дело определённо в жемчужинах. С их помощью я должен выбраться.
Но с помощью какой из пяти?
— Арншариз, пусти меня, — говорю, сжимая голубую жемчужину.
Никакой реакции.
Достаю ещё и белую жемчужину и теперь сжимаю в руке сразу две штуки.
— Впусти меня…
Каждый из всемогущих существ находится на своём плане существования, никак не связанном с этим миром. Я могу попасть в любой из них с помощью жемчужины, если владелец этого мира даст разрешение. Хосо всегда меня пускает и рад видеть в любой момент. Старуха Чеактайс, что дала бордовую жемчужину, отказывалась впускать. Но я хотя бы чувствовал её присутствие.
Здесь же — глухая, непробиваемая стена.
Должно быть, к Арншаризу можно попасть только в определённое время и только из определённого места. Из пустыни во время песчаного торнадо. Я могу пользоваться Дарами змея, его силой, но не смогу пообщаться.