– Отец просил меня передать, чтобы ты зачитал это послание своей матери.
В руках у неё появляется гладкая деревянная дощечка с письменами, выведенными углём. Она передаёт её мне, а я настолько растерян, что даже не знаю, как реагировать.
– Мой отец не умеет писать, – говорит Лиссен. – Поэтому он продиктовал сообщение, чтобы я записала, а ты зачитал его Илее.
– А ты где этому выучилась? – спрашиваю.
– Зулла меня этому научила. Мы с ней много общались, пока вы дорогу строили.
– Вот как?
По мере приближения строительных бригад друг другу, люди из Фаргара и Дарграга переходили друг к другу, чтобы поработать в новой компании и пообщаться. Оказывается, Зулла всё это время не просто тусовалась с девушкой, но и учила её новым знаниям. Должно быть, хотела научить подругу алфавиту, чтобы переписываться с ней через почтальона.
Вот она, первая смска между людьми в этой части мира.
– Да, – говорит. – Мы с ней дружили ещё до того, как Гуменд её похитил.
– Ладно, – отвечаю. – Илея не умеет читать, поэтому я ей продиктую.
На деревянной дощечке оказались очень кривые письмена, но слова разобрать можно. Из-за того, что места на ней мало, а буквы большие, послание состоит всего из двух предложений:
“Приглашаю тибя в гости. Хачу паказать блюда, каторые гатовят у нас в Фаргаре”.
Теперь я понимаю, почему девушку так смутило это послание. Несмотря на общий нейтральный тон, в письме прослеживается интерес мужчины к женщине, и все вовлечённые в это чувствуют себя третьим лишним. Должно быть, я буду выглядеть точно так же, когда зачту матери.
Хотя нет, пусть лучше сестра его зачитает. Не зря же я потратил столько сил, чтобы выучить Цилию письму.
– Спасибо, – говорю. – Но прошу заметить для протокола, что мне это не нравится. Пусть они и делают вид, что всего лишь дружат, но я-то всё вижу. Твой отец всего пару месяцев как потерял жену и искать встречи с другой дамой, как по мне, слишком поспешно.
– Я так ему и сказала, – отвечает Лиссен.
– А ещё он намного старше Илеи.
– И это я тоже ему сказала.
– Ладно, – говорю. – Спасибо.
Девушка кивает и уходит в деревню, а я двигаюсь дальше.
Возвращаюсь в Дарграг.
Раздумываю о том, чтобы “случайно” потерять переданное письмо: в моём мире такое случается сплошь и рядом. Но совесть не позволяет. Как бы мне ни было противно смотреть, как этот одноглазый подкатывает к Илее.
Это их дело.
Пусть сами и разбираются.
Отдаю соль, благовония, отвожу марли в стойло, чтобы помыть и накормить животное. И уже в самом конце, когда с рутинными делами покончено, передаю письмо сестре. Не проходит и часа, как на той же дощечке Цилия отдаёт мне ответное письмо и выглядит ещё более шокированной, чем Лиссен.
На дощечке написано:
“С удавольствием приеду. Как только сабирусь”.
Такие короткие послания можно было передать и устно, но раз уж мы теперь умеем писать, стоит пользоваться.
Когда я рисовал первые буквы на скале, то ожидал, что первые письма между деревнями будут гораздо более нейтральными. Люди будут спрашивать как дела, рассказывать новости, делиться впечатлениями. А получил замаскированные под простое общение любовные послания. Не будь между Илеей и Двероном посредников, они могли бы быть намного более интимными.
– Гарн, – говорит Цилия. – Передашь это дочке Дверона?
– Конечно, – отвечаю.
– Пусть зачитает эту мерзость своему папе.
– Не говори так. Это на самом деле очень мило, хоть и чуточку непристойно.
Моя сестра слишком молода и воспринимает людей возраста Дверона как дряхлых и немощных стариков. Подростки в таком возрасте считают, что отношения между полами – это их изобретение и только они имеют право на любовь, романтические чувства, прогулки под звёздным небом...
А все эти, старики за тридцать, пусть надевают балахоны до земли и не смущают их своими нелепыми выражениями чувств.
Ей невдомёк, что люди с возрастом не меняются. Не происходит никаких сдвигов в мозге, взросление не меняет тебя на совершенно другую личность. И точно такая же, какая она сейчас, останется и в шестьдесят. Разве что станет чуть более ответственной.
– Как скажешь, – говорит.
И уходит.
Следующим утром я отдаю письмо нашему старосте Сарготу, которому внезапно захотелось проехаться по дороге к Фаргару и посмотреть на соседнюю деревню. А к вечеру следующего дня он возвращается с ответом от Дверона:
“Прихади, жду”.