– Ты – великий человек, – произносит Хума голосом Зитруса. Голосом человека, которого больше нет в живых.
– Это не Карут!
Если проследить за тем, как увядает природа, за облаками, сгущающимися вдали, то источник упадка этих земель должен находиться дальше. Карут всего лишь расположен достаточно близко и сам попадает под гибельное влияние.
И если я всё правильно понимаю...
Варзод – это деревня. Она должна находиться неподалёку – там, где самые плотные тучи, где темнее всего. На горизонте.
Выхожу на улицу в глубоких сомнениях.
Поход обернулся чем-то очень странным. Мы должны были сходу захватить эту деревню и заставить нам подчиняться, но вместо этого всё войско лежит на земле. Многие из них до сих пор в мокрой одежде, и это меньшая из их проблем.
– Как мне поступить? – спрашиваю у летучей мыши. – Я не знаю, что мне делать.
Хума смотрит на меня заинтересованно. Она не может понять моих слов, но чувствует интонацию и всегда знает, какое у меня настроение.
– Стоит ли мне идти дальше? – спрашиваю. – Странная болезнь поразила здешнюю природу и местных жителей. И источник этой напасти где-то там... но я не могу бросить друзей. Неизвестно, сколько я буду отсутствовать. С ними может случиться что угодно за это время.
Выхода нет. Придётся идти дальше на запад.
Расширять свою картину мира.
Глава 27
Двигаюсь по голой, безжизненной земле.
Чем дальше я продвигаюсь на запад, тем меньше под ногами травы. Деревья встречаются всё реже, а животных совсем нет. Если я прав, то через несколько часов должен достигнуть Варзода. Если его влияние так сильно ощущается в Каруте, то как же должна выглядеть эта деревня...
Щит и копьё остались в лагере, как и моя мокрая броня. Сейчас я в тонких штанах, тонкой льняной рубашке и с мечом на поясе.
Бреду и понятия не имею, что буду делать, когда достигну своей цели.
Должно быть, то же самое, что и обычно – импровизировать. Это у меня получается лучше всего. К чему выдумывать планы, если они неизменно спотыкаются и катятся кубарем.
– Вперёд! – выкрикивает Хума моим голосом. – Вперёд!
Она летает над головой кругами, выискивая вокруг жука, червяка или хотя бы мелкую мошку, которую можно оглушить и проглотить. Но здесь нет вообще никакой живности. Сама земля ощущается сухой и отталкивающей. Даже дышать трудно: в носу свербит.
Чем дальше на запад мы идём, тем плотнее становятся тучи. Если в Каруте они выглядели обыкновенными преддождевыми, то здесь они плотные и тяжёлые. Ещё пара километров и день превратится в ночь из-за непроницаемой завесы в небе. Передвигаться в таком освещении очень некомфортно. Постоянно тянет оглянуться и посмотреть, нет ли кого за твоей спиной.
Стоя на хребте можно было увидеть тучи, зависшие на одном месте. Но нельзя было рассмотреть, насколько далеко они простираются. Как оказалось – намного дальше, чем можно было предположить.
– Кушать подано! – кричит Хума.
– Я знаю, что ты хочешь есть, – говорю. – Но придётся потерпеть. Видишь же, вокруг ничего нет.
Жизнь – удивительная вещь, она может существовать почти в любых, даже самых суровых условиях. Пустыня, простирающаяся за Дарграгом, наполнена различного рода тварями, которые там не просто существуют, но ещё и чувствуют себя хорошо. Для многих из них бурная зелёная растительность показалась бы адом.
Но здесь, в окраинах Варзода, жизнь дрогнула и ушла в другое место.
Впереди виднеются скалы: не такие большие, как чёрный хребет, но всё же тянущиеся к небу. Если судить по месту, где тучи сгущаются плотнее всего, нужная мне деревня находится в окружении скал. Учитывая это, там должно быть совсем темно.
– Кушать подано! – кричит Хума. – Жук ползёт!
Летучая мышь пикирует к земле и останавливается напротив сухой ветки, валяющейся в стороне. Подхожу туда же и мы вдвоём смотрим на очень странного вида жука, который ползёт в небольшой канавке среди потрескавшейся земли.
– Хочешь это съесть? – спрашиваю.
– Еда! Жук!
– Не уверен, что эта штука съедобная.
Перед нами единственная живая тварь в округе и выглядит она соответствующе: передвигается на восьми кривых лапах, вся какая-то вздувшаяся, цветастая, с небольшими жвалами и глазами на подвижных отростках, как у слизня. На вид – очень ядовитая.
– Тебе нельзя это есть, – говорю.
– Паскуда! – отвечает Хума.
Она и сама прекрасно умеет определять, где подходящая еда, а где нет: это умение заложено у неё от природы, иначе её род просто не выжил бы в дикой природе.