– Не знаю, что случилось с этим местом, но я искренне желаю помочь.
Девушка останавливается и слегка взлетает в воздух, отчего мы оказываемся очень близко друг к другу. Её глаза смотрят то на мой левый зрачок, то на правый. И всё в полнейшем молчании. Выглядит до жути проникновенно, словно она пытается понять, вру я или нет.
Она взмахивает рукой и мир приходит в движение.
В ускоренном темпе небосвод вращается вокруг нас, всходит солнце, слепит глаза. Теперь я могу разобрать цвет кожи девушки, цвет её волос, но несмотря на яркий свет она по-прежнему остаётся неестественно тёмной, будто освещает её не огромная звезда, а игрушечный фонарик, с большого расстояния.
Притрагивается к моей груди, её ладонь тонет в многочисленных складках моей брони.
Новый взмах рукой и доспех с треском падает на землю. Теперь я точно такой же голый, как и она, разве что моя кожа не поглощает солнечные лучи.
– Я говорю правду. Я известен на всю округу, что помогаю даже тем, кто этого не хочет. Я остановил убийства между деревнями, пусть и большой ценой. А ещё, если твоя сила дотягивается до пустыни, ты можешь увидеть сотню девушек, очень похожих друг на друга. Они были пленницами в башне, но я всех вывел. И об этом меня тоже не просили.
Девушка ходит вокруг меня и очень внимательно рассматривает.
Её рука скользит по мне, ощупывая лицо, уши. К западу от хребта не встречаются тёмные волосы, как у дарграговских. Она перебирает мои локоны с интересом.
– Может, представимся? Меня Гарн зовут.
Не отвечает. Продолжает водить ладонью по щекам, губам, шее, ненадолго задерживается на кадыке. Она похожа на скульптора, который оценивает работу другого мастера. Ходит вокруг в глубокой задумчивости.
– Ты усыпила моих друзей, – говорю. – Но меня оставила для того, чтобы я пришёл сюда. Ты знала, что я обязательно приду.
Бирюзовые глаза с лёгкой грустью смотрят куда-то вдаль, пока тонкие пальцы девушки скользят по моей груди, рёбрам, лопаткам. Видно, что девушку одолевают сомнения на какой-то счёт, но я даже не представляю, что её так тяготит.
– Я тебе нужен. Будет намного проще, если ты сама скажешь, в чём дело.
Рука опускается всё ниже, касается живота, спины.
Для этой девушки я всё равно, что кукла. В реальном мире у меня есть одна жемчужина, чтобы замедлять время, другая, чтобы двигать предметы. Но здесь, во сне, ей не нужно ничего из этого. У неё есть все силы, которые только может дать воображение. Она всесильна, всемогуща, полностью контролирует всё происходящее. Ничто не случится без её воли.
Она может создавать и уничтожать целые миры одной только мыслью. И я, который запутался в лианах и не может пошевелиться. Не удивительно, что она не отвечает на мою болтовню.
– Когда я лежал на чердаке в Орнасе, собирался заснуть, я почувствовал твоё присутствие, – говорю. – Вот, почему ты мной заинтересовалась.
Ладонь девушки проводит по животу, моей голой заднице, а затем касается самого интересного места, после чего тут же одёргивает руку.
– Ты увидела нового человека в зоне своих сил и хотела посмотреть на меня. Но я тебя заметил, что очень сильно тебя удивило. Наверняка обычные деревенщины видят тебя только тогда, когда ты сама к ним являешься. А тут я заметил твоё приближение ещё до того, как ты успела появиться.
Бирюзовые глаза смотрят в моё лицо, она очень внимательно слушает.
– Всё дело в Даре, – говорю. – Белом кругляше, который дал мне великий змей Арншариз.
Арншариз попросил найти Перуфана, но не знал, что Перуфан давно мёртв. Теперь придётся ждать сотню лет, пока не придёт ещё одна буря бурь, чтобы связаться с ним и сказать, что поиски завершились ничем. До тех пор я никак не смогу поговорить с хозяином белой и голубой жемчужины.
– Я чувствую, когда на меня смотрят, – говорю. – Точно знаю направление взгляда, их количество и поверхностную эмоцию. Так я тебя и обнаружил. В этом нет никакого секрета. Так что, если ты что-то задумала, то лучше скажи это сразу, чтобы нам не пришлось впустую тратить время.
Пейзаж вокруг нас начинает меняться.
Джунгли исчезают, земля уходит из-под ног, мы стоим посреди огромного каменного зала, единственным источником света служит зажжённый камин бирюзового цвета. Я по-прежнему скован, но уже не лианами, а тяжёлыми металлическими прутами.
Девушка отходит от меня в сторону и садится на широкий диван, заложив ногу на ногу. Кажется, она не может на что-то решиться. Такое ощущение, будто сейчас выдаст всё, что знает, но в последний момент останавливается.