Словно по волшебству, небо исчезает и мы оказываемся в небольшой таверне, окна которой выходят на каньон, распростёршийся далеко внизу. Внутри никого, мы – единственные посетители.
Девушка щёлкает пальцами и за стойкой появляется трактирщик – дедушка лет семидесяти, выносящий на подносе пару знакомых фруктов.
– Отведайте, – произносит он. – Я выращиваю их на заднем дворе.
После чего разворачивается и уходит на кухню.
– Они растут далеко на севере, – говорит Шислин. – Точнее, для тебя это запад. Для вас тут всё на западе.
– Доводилось пробовать.
Беру с подноса маленький фрукт и разом закидываю в рот. Когда-то меня угощал им бывший староста Фаргара и я до сих пор помню этот кислющий сок, который брызнул во все стороны. Второй раз я такой ошибки не допущу.
– Пробовал? – удивляется девушка. – Они же тут не растут.
– Один тип угостил.
– Похожи на те, что ты ел в реальности?
– Не совсем, – говорю. – Такие же кислые, но вкус чуть другой.
Я отвечаю быстрее, чем понимаю, что мой ответ может расстроить девушку. Надо было сказать ей, что зирчи точно такие же, как в реальности. Один в один. Это бы её не так расстроило. А так выходит, что она забыла как выглядит и ощущается всё то, доступ к чему она потеряла.
– Эх, – вздыхает Шислин с нескрываемой грустью.
– Прости.
– Да ладно.
– Может, ты мне ещё и мяса какого-нибудь закажешь? – спрашиваю. – Из того, что не пасётся на моих землях.
Данная просьба должна поднять ей настроение. Показать, что она всё ещё знает намного больше, чем я.
– В нашем захолустье, – говорю, – мы едим только захолустное мясо. Но я бы не отказался от деликатеса из каких-нибудь шестиногих, рогатых, пернатых.
– К сожалению, не знаю никого с шестью ногами, перьями и рогами. Но вот тебе жаркое которое готовят на одном маленьком острове, где мне довелось побывать в детстве.
Уже знакомый трактирщик снова материализуется из воздуха, подходит к столу с новым подносом, на этот раз с крышкой. Тонкие, но при этом крепкие руки опускают блюдо на стол.
– Особый деликатес для столь важных господ, – произносит он.
Некоторое время трактирщик стоит рядом с любезным выражением лица. На какой-то момент я даже забыл, что это сон, и потянулся к карману, чтобы поискать мелочёвку для чаевых. Деликатесом оказалось какое-то мелкое животное, вроде геккона, поскольку кусочки мяса были крошечного размера. К нему шёл гарнир из явно водных растений.
Я принимаюсь поглощать еду, пока Шислин попивает сок из глиняной кружки через соломинку.
Два совершенно нормальных человека за трапезой.
Со стороны посмотришь на нас и не скажешь, что один – пришелец из другого мира, а другой – восставший мертвец, который может нормально существовать только во сне. И это не считая, что у одного из этих людей есть маленький чёрный шарик, с помощью которого он может мгновенно убить второго.
Не все вещи нужно произносить вслух. Шислин хочет, чтобы я уничтожил Дар. Она этого не говорила, но я сам понял, что все покойники в замке, включая её, исчезнут. Я и без того сочувствовал ей, но сейчас сердце щемит от осознания, что она собирается уйти, исчезнуть, раствориться. Хочется что-то сделать, как-то её расслабить, разговорить.
– Почему ты выбрала себе такой образ? – спрашиваю. – Почему чёрный силуэт с сияющими глазами?
– Всё дело в этом.
Девушка стучит себя по виску.
– В чём?
– В голове. Я больше не чувствую себя человеком, да и живым трупом тоже. Поэтому я решила выглядеть как-то средне. Не уродливо, как в настоящем мире, но и не настоящей, какой я была прежде.
– Тебе очень идёт этот образ, – говорю.
Это правда.
Я видел прежнюю Шислин, в том виде, когда она ещё не успела умереть. Она была очень привлекательной, но даже сейчас, когда от неё остался лишь силуэт, странное притяжение по-прежнему с ней.
Спрашивать, почему она всегда голая я не стал. Девушка наверняка очень долго путешествовала по снам в одиночестве и просто-напросто отвыкла носить одежду. Да и зачем ей что-то скрывать, если она в каждый момент времени – чёрное пятно.
– А почему ты постоянно во сне такой пижон? – спрашивает.
Смотрю на себя, а на мне опять цветастые одежды, словно я надел на себя всё, что было в гардеробе у знатного вельможи.